Кондитер затопил печи. Авдотья из-под коров пришла. Хлебы в печь сажает. Стряпать собирается. Пришел Иван.
— Что?
— Надумался за Днепр сегодня съездить. Сена не удастся ли дешево купить. Говорят, с выкупными сильно нажимают. Становой в волости был. Теперь, по нужде, сено, может, кто продаст, а то как заплатят недоимки — не купишь, потому нынче и у крестьян корму везде умаление…
Староста ушел. Я иду на скотный двор. Скот уже напоили и начинают закладывать вторую дачу корма. Я захожу в каждый хлев, смотрю, чисто ли съедена утренняя задача. Вторую задачу дают при мне. Я смотрю, как скот ест, не отбивают ли одни коровы других, не следует ли которую поставить в отдельный хлевок для поправки. Захожу в телятник, в овчарню, в скотную избу, где кроме скотника, скотницы (его жены) и их семерых детей помещаются еще новорожденные телята и ягнята.
Кроме старосты у меня есть еще скотник Петр с женой Ховрой и детьми. У скотника семеро детей…
Все это семейство, до младшей Солошки включительно, работает безустанно с утра до ночи, чтобы только прокормиться.
Сам скотник Петр.. В этой работе ему помогают два старших сына… и даже десятилетний Андрей работает настоящим образом, по мере своих сил: запрягает лошадь, помогает брату накладывать сено на воз… Разумеется, Андрей забирает маленькие охапочки сена; но посмотрели бы вы, как он бойко ходит между коровами, как покрикивает на быка,— и бык его боится, потому что у Андрея в руках кнут. Летом Андрей носит за отцом ружье, но при случае и сам выстрелит. Раз, летом, я был в поле, недалеко от стада, которое рассыпалось между кустами. Вдруг слышу выстрел. Бегу на выстрел и вижу: Андрей (ему тогда только что десятый год пошел) держит в руках дымящееся ружье. «В кого ты стрелял?» — «В волка».— «Где?» — «Да вот за ровком».—«Как же ты стрелял?».— Ружье у скотника тяжелое, длинное, одноствольное, еще с 12-го года, французское, солдатское.— «На сучок положил, да и выстрелил. Что ж? Так и подрал; да вон по полю дует». Действительно, смотрю, волк несется по паровому полю.
Жена скотника, скотница Ховра…. В ее работах ей помогают старшая дочь, Аксюта (двенадцать лет), и младшая, Солошка (шесть лет), специальная обязанность которой состоит в уходе за маленькой Ховрой, которую она качает в люльке, таскает по двору, забавляет и нянчит. Прохор (восемь лет) тоже помогает по хозяйству: он рубит дрова, и так как силенки у него мало, то он целый день возится, чтобы нарубить столько дров, сколько нужно для отопления одной печки..
За все это скотник получает в год шестьдесят рублей деньгами…
Не много, как видите. Недорого оплачивается такой тяжелый труд, как труд скотника со всем его семейством…
Я всегда с удовольствием бываю в скотной избе. Мне ужасно нравится этот «детский сад», где все дети постоянно заняты, веселы, никогда не скучают, не капризничают, хотя в «саду» нет никакой «Gartnerin», которая выбивалась бы из сил, чтобы занять детей бесполезными работами и скучными сентиментальными песенками, как в петербургских детских садах, где на немецкий лад дрессируют будущих граждан земли русской.
Осмотрев все на скотном дворе, потолковав с скотником, скотницей, полюбовавшись ребятами, телятами, ягнятами,— вы не можете себе представить, как мил маленький Павлик, когда он играет на полу с ягнятами,— я возвращаюсь в дом. Авдотья, вся раскрасневшись, взволнованная, в забвении чувств, отчасти даже сердитая, хлопочет около плиты, на которой все кипит и клокочет.
— Обедать буду подавать: готово.
— Подавай.
Авдотья накрывает стол и подает обед. Подав кушанье, она стоит и в волнении ждет, что я скажу — хорошо ли. В особенности волнуется она, если подает новое какое-нибудь кушанье: в эти минуты она находится в таком же возбужденном состоянии, как ученик на экзамене, как химик, который делает сожжение какого-нибудь вновь открытого тела. Она стоит и смотрит на меня: что будет. Обыкновенно всегда бывает все очень хорошо. Авдотья на верху блаженства. Если же случится, что у меня гости, то мне даже жалко становится Авдотьи: она волнуется до такой степени, что у нее от расстройства нервов делается головная боль…
В конце обеда иногда является сюрприз — это кондитер сделал что-нибудь сладкое, «на закуску», как говорит Авдотья. С кондитером у нас в некотором роде дружба; нас сближает, как мне кажется, сходство положений, что мы оба втайне чувствуем, хотя никогда друг другу не высказывались. Весь мой хозяйственный персонал — из мужиков; один только кондитер Савельич из дворовых, из старинных дворовых, из природных дворовских, как говорит Авдотья. Вследствие этого Савельич, точно так же как и я, барин, пользуется особенным уважением, оказываемым «белой кости». Савельичу, точно так же как и мне, даже староста говорит «вы»… Должен сознаться, я сам чувствую к Савельичу особенное расположение и именно вследствие сходства наших положений… Я — отставной профессор; он — отставной кондитер. Вместо того чтобы читать лекции, возиться с фенолами, крезолами, бензолами, руководить в лаборатории практикантами, я продаю и покупаю быков, дрова, лен, хлеб, вожусь с телятами и поросятами, учу Авдотью делать пикули, солить огурцы, чинить колбасы. Он, Савельич, вместо того чтобы делать конфеты, пирожки, безе, зефиры, караулит горох, гоняет лошадей из зелени, топит печи. Масса специальных знаний, приобретенных многолетним трудом, остается без приложении, я как у меня, так и у него.
После обеда я курю сигару, пью пунш и мечтаю… С января, когда солнце начинает светить по-весеннему и пригревает, после обеда я выхожу, в ясные дни, греться на солнышке. Сидишь на крылечке на солнечной стороне и греешься… Хорошо. Нужно прожить в деревне одному октябрь, ноябрь, декабрь — эти ужасные месяцы, когда целый день темно, никогда не видно солнца на небе, а если и проглянет, то тусклое, холодное, когда то мороз, то оттепель, то дождь, то снег, то так моросит, когда нет проезду, грязь или груда, гололедица или ростепель,— чтобы научиться ценить хороший санный путь в декабре и первый луч солнца в январе. Вы в Петербурге и понятия об этом не имеете. Вам все равно, что ноябрь, что январь. Самые тяжелые для нас месяцы — октябрь, ноябрь, декабрь, январь — для вас, петербуржцев, суть месяцы самой кипучей деятельности, самых усиленных удовольствий и развлечений. Вы встаете в одиннадцатом часу, пьете чай, одеваетесь, к двум часам отправляетесь в какой-нибудь департамент, комиссию, комитет, р а б о т а е т е часов до пяти, обедаете в шесть, а там — театр, вечер, вечернее заседание в какой-нибудь комиссии — время летит незаметно. А здесь, что вы будете делать целый вечер, если вы помещик, сидящий одиночкой в вашем хуторе,— крестьяне, другое дело, они живут обществами,— читать? Но что же читать?
С января уже весной потягивает…В хлеве все телята толкутся против окошка, обращенного на солнечную сторону. Быки, чувствуя приближение весны, ревут, сердятся, роют навоз ногами. Сидишь себе на крылечке в полушубке, подставив лицо теплым солнечным лучам, куришь, мечтаешь. Хорошо…
Вечереет. Я возвращаюсь домой пить чай. Приготовить самовар к моему приходу — дело Савельича, потому что Авдотья в это время под коровами. До сих пор не было случая, чтобы кондитер запоздал с самоваром. Вхожу в кухню — самовар кипит. Это Савельич порадел.
Во время вечернего чаепития у меня доклад… Является с докладом Иван и сообщает, что сделано сегодня по хозяйству, что будет делаться завтра. С ним мы толкуем ежедневно подолгу…
Иван ушел, чаепитие кончилось. Скучно. Сижу один и читаю романы Дюма, которыми меня снабдил один соседний помещик. Авдотья, Иван, Савельич, напившись чаю, собираются идти ужинать…
А на дворе вьюга, метель, такая погода, про которую говорят: «хоть три дня не есть, да с печки не лезть». Ветер воет, слышен наводящий тоску отрывистый лай Лыски: «гау», «гау», через полминуты опять «гау», «гау», и так до бесконечности. Волки, значит, близко бродят.
Поужинав, я ложусь спать и мечтаю… '
Из “Письма седьмого”
(О “прочной” и “легкой” пище)
Как-то осеннью случилось мне прийти посмотреть граборские работы. В эту осень граборы note 3 работали у меня поденно и занимались чисткой лужков, заросших лозняком.
Граборы сидели у огонька и обедали.
– Хлеб-соль!
– Милости просим.
Я подсел к огоньку. Обед граборов состоял из вареного картофеля. Это меня удивило, потому что я слыхал, что граборы народ зажиточный…
– Что это? вы кажется, одну картошку едите? – обратился я к рядчику.
– Одну картошку.
– Что ж так?
– Да не стоит лучше есть, когда с поденщины работаешь.
– Вот как! А мне говорили, граборы хорошо едят.
– Мы хорошо едим, когда сдельно работаем, когда канавы роем, землю с куба возим…
– Что же вы тогда едите?
– Тогда? Щи с ветчиной note 4 едим, кашу. Прочную, значит пищу едим, густую. На картошке много ли сделаешь?
– Что же вы ее тогда сейчас одну едите? Каша с ветчиной ведь вкуснее.
Рядчик посмотрел на меня с недоумением. Его, видимо, удивило, как это я не понимаю такой простой вещи…
– Нам не стоит хорошо есть теперь…Вот если бы мы работали сдельно и канавы рыли, землю возили,— это другое дело, тогда нам было бы выгоднее больше сделать, сработать на 75 копеек, на рубль в день, а этого на одной картошке не выработаешь. Тогда бы мы ели прочную пищу — сало, кашу. Известно, как поедаешь, так и поработаешь. Ешь картошку — на картошку сработаешь, ешь кашу — на кашу сработаешь.
— Ну, а если бы я возвысил поденную плату и потребовал, чтобы вы лучше ели?
— Что же, это можно. Отчего же? Если такое будет ваше желание — можно,— усмехнулся рядчик.
— Ну, а работа спорее бы шла тогда?
— Пожалуй, что спорее.
— А выгоднее ли бы мне было?..
—…Мы и теперь не сидим сложа руки, работаем положенное, залогу делаем, как по закону полагается. И тогда так же бы работали—ну, приналегли бы иногда, чтобы удовольствие вам сделать, особенно если б вы ребятам водочки поднесли…
Артелыцики, засмеялись…
— Работа не такая,— продолжал рядчик,— работа тут ручная, огульная, счесть ее нельзя. Работаем, да не так, как сдельно, все же каждый себя приберегает — не убиться же на работе,— меры тут нет, да и плата все равно поденно.
— Да ведь харч был бы хороший! .
— Так что ж? Харч работать не заставит, когда сам не наляжешь. Харч, сам знаешь, только на баловство порет, а на работу нет… Нет, вам невыгодно будет, и так положенное работаем. Тогда бы у нас харч в жир пошел, мы бы тогда у вас за осень во как отъелись, ребята ни одной бабе проходу не дали бы!..
— Ну, а при сдельной работе?
— То другое совсем дело. При сдельной работе каждый на себя работает, каждый свою дольку канавы роет, каждый свою долю земли возит, каждый на себя старается, сколько сработает, столько и получает. Да и работа там мерная, хотим — на рубль в день выгоняем, хотим — на семь гривен, как согласие артели.
— Так и сдельно не всегда одинаково работаете?
— Еще бы! И сдельно не всегда одинаково. В весеннюю упряжку с начала весны работаем побольше, на рубль в день выгоняем, а к концу работаем полегче, гривен на восемь и того меньше — к покосу себя приберегаем. Нам, сами знаете, домашний покос дело самое важное, тут мы во всю силу работаем. Погони-ка всю весеннюю упряжку на земляной, денег заработаешь много, да косить-то потом дома как будешь? Все нужно с расчетом…
Все, что я слышал от граборов теперь и впоследствии, когда обратил особенное внимание на этих замечательных рабочих, было для меня ново. Не знаю, как другие, но я по крайней мере никогда до того не слыхал и не читал о том, что иногда бывает, что н е с т о и т х о р о ш о е с т ь.
Н е с т о и т хорошо есть, потому что работаем с поденщины. Значит, хорошо едят только тогда, когда это стоит, т. е. только для того, чтобы хорошо работать? Нет работы, дешева работа, плата не зависит от количества работы, поденщина — и есть хорошо не стоит. Да, это так: когда глубокой осенью нет работы для лошадей, им овса не дают, весною, когда много работы, дают овес. Это так…
Л ю д и т о ч н о знают, н а к а к о й п и щ е с к о л ь к о сработаешь, к а к а я п и щ а к к а к о й р а б о т е п о д х о д и т. Если при пище, состоящей из щей с солониной и гречневой каши с салом, вывезешь в известное время, положим, один куб земли, то при замене гречневой каши ячною вывезешь менее, примерно куб без осьмушки, на картофеле — еще меньше, например три четверти куба и т. д. Все это грабору, резчику дров, пильщику, с о в е р ш е н н о т о ч н о и з в е с т н о, так что, зная цену харчей и работы, он может совершенно точно расчесть, какой ему харч выгоднее,— и рассчитывает. Это точно паровая машина. Свою машину он знает, я думаю, еще лучше, чем машинист паровую, знает, когда, сколько и каких дров следует положить, чтобы получить известный эффект.
Прочною пищей считается такая, которая содержит много питательных, но трудно перевариваемых веществ, потому что раз кишка пуста, работать тяжелую работу нельзя и необходимо опять подъесть.
Так как черный ржаной хлеб составляет главную составную часть пищи, то хлеб должен быть крут, не вадок, не тестян, хорошо выпечен, из свежей муки. На хлеб рабочий обращает главное внимание. Хороший хлеб — первое дело, но одного только хлеба для полной работы мало. Затем прочная пища должна состоять из щей с хорошей жирной солониной или соленой свининой (ветчиной — только не копченой) и гречневой каши с топленым маслом или салом. Если при этом есть стакан водки перед обедом и квас, чтобы запить эту прочную, крутую пищу, то пища будет образцовая, самая прочная, такая, при которой можно сделать работы, вывезти наибольшее количество земли, нарезать наибольшее количество дров, выпилить наибольшее количество досок. С такой пищей можно перейти Альпы, перетащить через Балканы, под звуки «Дубинушки», пушки, отмахать поход в Индию…
Школа
Школы здесь обычно делаются на берегах озер, в лесу, на излучинах рек, у холмов и косогоров, с трамплинами и лыжней, с горками удобными для зимних игр, в самых живописных местах. Где можно уединиться, где природа и лес, где природная лаборатория и естественный взгляд на жизнь.
Письмо десятиклассника
«Друг мой, Паша!
В прошлый раз мы не закончили с тобой разговор о том, кто прав при выяснении отношений на предмет какого-то спора.
Если ты считаешь, что я должен был уступить…
Кто должен уступать, тот, кто победил в споре или тот, кто оказался побежденным? Если ты считаешь, что победитель и так получает много больше уже лишь одним фактом своей победы, то, конечно, требовать от побежденного признания своего поражения и еще какой-то демонстрации его проигрыша, это в высшей степени безобразно.
Я даже, например, когда в шахматы выигрываю, пусть это и не так часто случается… стараюсь перевести разговор на какую-нибудь нейтральную тему, как-то замять, отвлечь внимание соперника, потому что иногда даже стыдно побеждать… Если ты считаешь, что я должен извиниться, я готов охотно, ты просто меня не так понял…
…Я даже думаю иногда, а каково будет в будущем бороться за красивую девушку?.. И вообще, соперник – это слово какое-то вымороченное. Мы вот живем, исповедуя принципы «победила дружба», «главное не победить, а участвовать», и совсем не учитываем то мозолистое животное, которое проявляется в нас даже при игре в волейбол…
…Весной, ты замечал за собой такую штуку? Когда начинает таять снег, особенно сильно растут на руках ногти….
Сестра собралась замуж. Я это тебе говорю, потому что ты ведь никогда не обращал на нее внимания. Я думаю, не обратишь и на это раз…
Посылаю письмо с оказией.
С приветом из столицы. Надеюсь увидеть ваши «выселки» в скором времени. От земства целым автобусом к вам едет с какой-то проверкой шеф. Ответ отправь через базу в Панкратьеве, оттуда на днях будет к нам вертолет. Или всегда можно послать письмо, когда будешь в Восточном, на мой адрес на сервере mu.ru…»
Образовательный ценз у них достаточно высок, выше среднего, среднее образование обязательно. Уровень образованности высок изначально, гораздо выше, чем в общем по стране, учитывая, что высшее образование съехало за рубеж, у них стал самый высокий постсоветский уровень.
Как уже говорилось, в школе у них есть свои предметы. «Борьба за выживание», самый главный и любопытный, очень специфический здесь, предмет, которому посвящено много часов.
Например, одна только цитата из их учебника…
Самый основной принцип выживания – это предоставить себя в руки Бога. Если ты остался наедине со стихией, с природой, то, если ты ей нужен, она тебя все равно сохранит.
Правда, недурная рекомендация человеку, заблудившемуся среди дремучих лесов?..
Среди преподавателей у них много неординарных личностей. Есть кому учить, и у кого учиться. Кому делиться опытом. Много у них кого понабралось. Много маргинальных, не нашедших себе применения, представителей интеллигенции, не посчитавших нужным уезжать за границу, многие нашли здесь себе место, принеся с собой оригинальный творческий неугомонный дух.
У нас в Ивановке (орган печати главного управления Учгурской полевой администрации)
«20 мая закончен сев во всех основных районах региона. На землях Баганского,, Кыштовского, Северного, Заозерского и Ишимского районов он еще длится из-за позднего схода воды . Засеяно уже 414370 гектаров клевера, 328300 пшеницы, овса и кормовых культур.
… … … … … … … … … …
Будет день будет пища, будем надеяться, что в накладе не останемся…»
Предмет «Выживание» объемен, он учит основам, чтобы человек мог все. Игровой момент: попадаешь на необитаемый остров. Если теперешний человек останется без цивилизации, так чтобы он хоть мог огонь добыть. Надо, чтобы он мог в кротчайшее время восстановить весь путь, пройденный цивилизацией. Не забывать, что огонь можно добыть трением, пользуясь компьютерами, надо не отвыкать считать в уме, а заодно и знать на каком принципе компьютер работает. Как устроен двигатель внутреннего сгорания, не только пользоваться им, но и знать все тонкости этого изобретения.
Человек должен быть автономным носителем всех достижений цивилизации. Он должен знать, как выращивать скот. Как сеять хлеб, как проводить селекцию зерна, как варить легированную сталь, изготавливать микрочипы. Ребенку в школе формируют интерес к учебе на вечной теме Робинзонады.
Животноводство. Экология. Биология. Площадка для изучения рядом, достаточно только выйти из стен класса. Точно так же как для квантовой физики и астрономии – чистое звездное небо над головой.
Это все в дополнение к обычным дисциплинам. Обычная школьная программа тут тоже представлена. Любят здесь и историю, ее здесь учат по Льву Гумилеву, может быть, под влиянием увлечения им они и назвали в свое время себя несколько неточным по сравнению с исконным названием Учгуры… Хорошо представлены гуманитарные науки.
Тем не менее, учатся дети активно только семь месяцев в году. Когда не находятся на пастбищах, помогая родителям, и только стаял снег, школьное время занятий на стационаре заканчивается и – до октября.
Надо ли говорить, что учитель здесь почетная, уважаемая и достойная профессия, что учителям здесь полностью, вовремя и несоразмерно большую, чем вне, платят зарплату. Классы оборудованы тоже в совершенстве. Считается, что, если они живут в отрыве от центров цивилизации, то хоть это должно быть. На стойбищах они занимаются в маленьких классах. Старшие классы учатся, живя на полном пансионе в одном из центральных поселков.
Любимые авторы
У нас в Ивановке (орган печати главного управления Учгурской полевой администрации)
Тезисы
«Главной первоначальной нашей мыслью было – это вернуть интеллект в деревню…»
«Терентий Мальцев виднейшая фигура советской сельскохозяйственной науки. Со смертью Терентия Мальцева в Курганской области ушла в прошлое целая эпоха по работе в нашей стране в плане безотвального способа обработки земли и щадящего способа ведения сельского хозяйства. Мы восстанавливаем его опыт и с успехом используем его у себя».
Статья о Терентии Мальцеве, взятая с сайта Пермокультура.
«На текущий момент во всем мире победил агрохимический способ земледелия. Он заключается в полуискусственном произведении урожая. В землю вносятся добытые промышленным путем минеральные удобрения. Потом сеется протравленное химическими препаратами с целью уничтожить в почве и на почве всю лишнюю фауну, зерно. Потом земля обрабатываются пестицидами, чтобы не росли сорняки, потом всходы поливаются гербицидами, чтобы уничтожить вредителей растений. А после сбора урожая производится глубокая пахота на глубину до 30 см с переворачиванием пласта земли с целью усилить разложение гумуса для более эффективного изъятия из него оставшихся в нем полезных веществ на будущий год. Надо ли говорить, что земля вследствие такого землепользования деградирует и уничтожается. В дальнейшем из самостоятельной живой субстанции, дававшей жизнь всему живому, она превращается, да так и воспринимается агрохимической наукой, лишь в некий нейтральный мертвый субстрат, просто удобный носитель всходов, эдакое поддерживающая стебель вещество, в которое удобно закапывать семя. Питается же растение исключительно тем, что в почву вносится со стороны, практически искусственно. В этой системе характерный пример, или даже апофеоз подобного способа выращивания селхозпродукции, – это гидропоника. То есть когда земля отсутствует уже совсем, поддерживать стебель, в конце концов, может ведь и какая-нибудь синтетическая ватка, а растения через свои корни снабжаются всем необходимым через растворы, в которые входят все нужные для их роста вещества. Хочется уточнить, что вещества только те, какие одобрены, или до каких еще только дошла в своей пытливости агрохимическая наука, а все остальное считается лишним, избыточным, не нужным. . Само же растение, как откармливаемый человеком рождественский гусь, взять из естественной среды больше ничего не в состоянии. Потому что естественной среды нет. Оно, растение, как подвешенная в сарае в корзине откармливая для жира птица , полностью зависит от воли хозяина, и питается тем, что он ей приподносит. В данном случае только тем, что в раствор добавлено. Натуральная, жизнь в условиях нормальной неотравленной почвы, растению уже заказана. Потому что, если человек еще не знает до конца, что растению нужно, то уж что не нужно он знает в совершенстве. А не нужны: натуральная земля, дождевые черви, бабочки, насекомые, кроты, поедающие зерно зайцы, волки, хищники и не хищники и, в общем, практически вся окружающая природа, с которой он успешно борется. Чтобы создать для растений среду по его мнению исключительно необходимую. . Вот в каком смысле и понимается, что продукция теперешнего сельского хозяйства полностью или наполовину искусственная. Во всем мире независимыми учеными, не задействованными в агрохимическом комплексе, подобный способ ведения сельского хозяйства давно уже признан губительным для земли, для ее плодородного слоя, для животного и растительного мира, для качества самой выпускаемой сельскохозяйственной продукции, для экологии , да и для самого человека. Правда от одного этого признания ничего в мире не меняется, агрохимический способ как оставался единственным так и продолжает оставаться единственно действующим сейчас.
1951 году Терентий Семенович Мальцев первым в нашей стране отказался от переворачивания пласта земли при пахоте, чтобы не нарушать созданный в натуральных условиях в земле биоценоз, то есть наличие в земле живых существ и микроорганизмов, помогающих сохранять плодородность почвы. Он предлагал землю только рыхлить. В дальнейшем он же настаивал и на неупотреблении пестицидов и гербицидов, призывал вести агробиологическоий способ земледелия минимально наносящий природе, земле ущерба. Тогда и природа, и земля воздаст сторицей. Со смертью Мальцева, существовавшего и при жизни в нашей стране, в основном, лишь в качестве свадебного генерала, «народного академика», необходимого только для произведения впечатления на заграницу, в новых коммерческих условиях его дело заглохло совсем.
1924 году немецкий агротехник Рудольф Штайнер, подводя итог земледелия, которым жил старый мир в течение многих тысяч и десятков тысяч лет , начиная с цивилизации Шумеров, сформулировал принципы и выгоды натурального, так называемого им, биодинамического, оставляемого в прошлом способа ведения сельского хозяйства. Принципы заключались в том же щадящем отношении к земле, не в насильственном насаждении своих открытий в земледелии, например, засев какой-то монокультуры, не в переиначивании природы, а во вписании деятельности человека в систему, в окружающую его жизнь. В подстраивании под природу на всей планете Земля..
В 50 годы такой же, как и Т.С.Мальцев, энтузиаст японец Масанобу Фукуока на полугектаре земли сумел одними руками без участия тяжелой тракторной техники и траты на горючее создать такое хозяйство, какое и не снилось агрохимическому пользователю, сделав почин в развитии мелкого высокоурожайного натурального хозяйства и поставив подобное хозяйствование на новую научную основу. Как пишет М. Фукуока, при использовании его методов участка земли в 50 соток более чем достаточно для полного обеспечения питанием семьи из 5-10 человек. При этом каждый человек в среднем должен работать на земле всего по 1 часу в день, посвящая остальное время любому другому виду деятельности.
Таким образом, здесь идёт речь о превращении работы земледельца в высокоинтеллектуальную деятельность. Тяжелый, изнуряющий труд на земле уходит в прошлое.
В нашей стране с помощью разведения в земле дождевого червя и использования других биодинамических методов энтузиасты получают по 250-300 центнеров зерна с гектара, в десять раз больше, чем при агрохимическом способе…
Перепечатано с сайта Пермакультура. ru».