— Я написала на электронную почту моему другу Дэвиду из Габороне. — Меган откинулась на спинку стула, и официантка поставила перед ней чашку с пенной шапкой. — К вашему приезду он подыщет вам помощников.
Мне представилось, как я буду работать, сидя в саду, в прохладной тени огромного дерева, со спящим рядом малышом, с девочками, плещущимися в бассейне или делающими уроки за одним столом со мной. Картина несуматошной жизни. Зачем в ней посторонние помощники?
— Надо бы заранее узнать насчет рекомендаций, — осторожно отозвалась я. — С ними, боюсь, могут возникнуть сложности.
— Дэвид руководит сиротским приютом. — Меган отвела взгляд, на ее щеках проступил румянец. — Он привык тщательно проверять всех сотрудников.
— Может, пока попридержим этот вариант как запасной? — Я коснулась ее руки и улыбнулась.
— В любом случае тебе будут помогать девочки, — ответила Меган. — Ты уже им рассказала?
Я покачала головой.
— Все еще тревожусь за Элис. Она боится отстать от школьных подруг, пока мы будем в Африке. Как бы моя беременность не стала для нее последней каплей.
— В прошлый вторник с ней вроде было все в порядке. Мы поболтали о поездке. Девочки ждут не дождутся. Надеюсь, Ботсвана оправдает их надежды. — В тоне Меган я уловила едва уловимый оттенок тревоги.
— Но ты говорила, что им точно понравится. — Я озадаченно взглянула на нее. — Особенно Элис. Я хорошо помню твои слова.
— Просто там случилось кое-что, очень напугавшее меня. Только это было давным-давно. — Меган улыбнулась, но ее глаза остались серьезными. — У вас все будет прекрасно, я уверена.
Прежде она ни о чем плохом не рассказывала. Правда, мы никогда не обсуждали ее детство. Это я делилась с ней воспоминаниями и тайнами, которые раньше никому не открывала: как мой отец, ослепнув от слез, не справился с управлением по дороге домой с похорон и мы с ним застряли в перевернувшейся машине, как долгое время после смерти матери я не решалась приводить домой подруг, боясь, что он может при них разрыдаться. А теперь вот и Меган доверилась мне.
— Тебя напугали в школе при миссии? Ты имеешь в виду монахинь?
— Я училась не в школе при миссии, а в одном южноафриканском интернате и получала церковную стипендию. — На лбу Меган появилась легкая морщинка.
— Расскажи об этом.
Меган понизила голос:
— Все началось из-за того, что я была не такая, как все. Одежду мне шила мать, я была полнее других и вдобавок рыжая. Одна девчонка велела остальным, чтобы они не водились со мной. Ей все подчинялись, и со мной перестали даже разговаривать. — Меган помолчала и закончила шепотом: — Спустя некоторое время мне стало казаться, будто меня не существует вовсе.
Та девчонка наверняка была стройной, с жестокой ухмылочкой. И, скорее всего, блондинкой. Благодаря стипендии Меган платила за обучение, но она была беднее остальных. Не так одета, не так обута. Я представила ее стоящей на краю спортплощадки — коренастую, рыжеволосую, последнюю, кого выберут в команду, — и мне захотелось ее обнять.
— А родителям ты не говорила?
— Они приехали за мной в конце семестра и поначалу пробовали расспросить, но когда привезли домой, я уже успокоилась, — Меган пожала плечами, — и они снова с головой ушли в работу в местной больнице. Мама была акушеркой, как ты.
Не совсем как я. Но вслух я это не сказала. И планы у меня были иными. Через пару месяцев Элис станет центром нашей жизни.
— А что же ты?
— У меня вошло в привычку околачиваться в деревне. Тамошние ребята приняли меня в свою компанию.
— Повезло… в смысле, что приняли. Ты ведь отличалась и от них… — Я сама толком не разобралась, какую мысль пытаюсь выразить.
— У них не было правил. Они, похоже, не замечали, что я другая. Дира приглядывала за мной. — Меган медленно кивнула. — Она меня любила.
Женщина за соседним столиком вдруг заделала меня острым локтем и даже не извинилась. Она ковырялась в стоящем перед ней салате блестящими от растительного масла пальцами. Ее компаньонка с шеей, чрезмерно обмотанной шарфами, разразилась гогочущим смехом. Мне показалось, что зал кафе вдруг заполнило море избалованных женщин, убивающих свое никчемное время. Приятно будет хоть на время сбежать туда, где даже у детей манеры получше.
— Значит, эта Дира была тебе как бы приемной тетей?
Настала пора расходиться. Я отыскала в сумке пятифунтовую купюру и подсунула ее под блюдце.
— Дира была колдуньей.
Это слово эхом раскатилось в тишине, которая по случайному совпадению возникла как раз в это мгновение. Будто сидящие в кафе вдруг услышали и ощутили нечто страшное. Но вскоре обмотанная шарфами женщина снова загоготала, болтовня вокруг возобновилась. Наверное, Меган пошутила.