Андрей — это старший — при отце охотой не занимался, по хозяйству пособлять надо было. А при таком случае не бросать же капканы в поле. Пошел по отцовской лыжне. Пошел да так ее и уминал, можно сказать, всю жизнь. Этот уж другого закала Куропоть получился. Ни от попа, ни от черной кошки не воротил, ни в чох, ни в сон не верил… А промышлял ладно. Палочку выстругал, слышь… Как взял волка, так мету на ней зарежет. До войны сорок пять волчьих душ он на этой палочке пометил. Он бы, ясное дело, за всю-то свою жизнь еще бы не одну палочку изрубцевал, да, вишь, понадобился на другое. Вызвали мужика в военкомат, машинку в кудри запустили, с солдатством поздравили — и в путь. Сын Кузьма у него в ту пору на фронте был, девки до волков неохочи, а Кешка, говорю, по четвертому годику оставался.
Прошло эдак года два, пожалуй… Воротился в деревню Тимофей Латынцев. Ему по ранению отгул дали. Через денек, два ли приковылял он к Куроптевым и передал семье боевой привет от Андрея. Кешке поглянулось, слышь, что привет «боевой»… Забрался к Тимофею на коленки, глазенки горят:
— Расскажи, дядя, как наш тятька воюет?
Тот, видно, пошутить хотел, ну и подзанозил парнишку.
— Какой, — говорит, — из твоего тятьки вояка?! Он и там охотой да рыбалкой занимается.
Кешка на печь, да и в рев. Обидно, вишь, молодцу стало: все фашистов бьют, а его тятька — вона что.
Тимофей и шутке своей не рад. Кое-как отвел парня от слез и давай рассказывать:
— Так и так… Разведчиком твой тятька состоит, Иннокентий Андреевич. И охотничает он не на волков да на зайцев, а на самых настоящих фашистов. Проходили, — говорит, — мы один раз деревушку брошенную… И вот в той деревушке нашел твой тятька где-то на чердаке волчий капкан. Пристроил его к вещмешку и дальше замаршировал — «ать-два»! Мы дивимся… Поход ведь… В походе каждый фунт пуд тянет, а он несет да посвистывает. Командир приметил капкан и спрашивает:
— Ты, Куроптев, зачем эту премудрость тащишь?
А он:
— Пригодится, товарищ лейтенант!
«А будь ты, — думаю, — неладен мужичок! Никак и здесь, волков ловить собирается. Вот заквасочка».
Встали мы вскорости в оборону. Между нашей и немецкой высотами каких-нибудь полторы сотни метров наберется. Оборона старая, укрепленная. Тут тебе и колючки в три кола понавито, и мин в земле присекречено, и каждая кочка пристреляна — жесткая, словом, оборона. Дает командование разведчикам задачу: взять «языка». Попробовали раз — не вышло, в другой раз — тоже неудача. А «язык» позарез нужен. Вот и примечаю я, что тятька твой о чем-то с командиром совет держит. Краешком уха слышу — «старинку» Андрей вспомнить хочет. К вечеру приволок он на передний край свой капкан — тут-то я и догадался, что у него за «старинка». «Языка», видно, капканом брать будем.
Ну, ладно. Сдавили, значит, пружины, развели дуги, вставили между ними деревянную распорку, чтобы до поры капкан не сработал, и за другую снасть принялись. Одну пружину намертво стальным тросиком обмотнули, а к дуге телефонный проводок приростили. К чему такая механика — не пойму.
— Зачем, — спрашиваю, — трос-то?
Андрей поясняет:
— Это заместо лески штука будет. Добычу тянуть — вываживать.
— А проводок?
— А это вроде поплавка послужит. Пока не «клюнет» — он спокойно лежит, а как «клюнет», сработает, значит, капкан, его и подернет. «Сторожок» вам такой…
— Нам?! А ты куда?
— А я с «крючком» туда подамся, — показал на капкан.
Тут же и саперы стараются. Вкопали два столбушка в дно окопа, установили барабан и тросик на него сматывают. В деревнях такой системой воду из колодцев достают.
«Ах ты, чудак-рыбак, — думаю, — чего умудрил!»
Дождались ночи. Андрей уж в полном боевом у нас: автомат взял, гранат пару, финку, а за плечами капкан настороженный. Только на распорке пока… Помогли мы ему из окопа выбраться — пополз. Саперы тросик потихоньку с барабана разматывают — тянется наш «крючок» к немцу. Вспыхнет ракета — замрет тросик, сгаснет — опять зашевелится. Огонь с обеих сторон сильный.
Побольше полчаса прошло, совсем остановился трос. Дрогнет чуть-чуть, а вперед не подается. Командир сосчитал витки на барабане и говорит:
— Ну, Куроптев у места. Становись на обратную тягу, ребята, а я за «сторожком» следить буду.
Я не вытерпел, спрашиваю:
— Товарищ командир, неужели он капкан в окоп к ним спускать будет?
— Нет, — говорит. — На тропке поставит. На той, что торфом у них на болотце примаскирована…