Еще не выбрался Ермек из чернотальников, а на опушке светлого леса стало известно:
«Сюда идет мальчик. Он ищет Сказку».
Наглядел пестрый дятел звонкий сухой сучок и пустил по округе мелкую дробь. К основанию сучка клювом бьет — дробь глухая, утаенная получается, к вершинке перескочит — словно серебряный колокольчик там разыщет:
«Слушай, зеленый светлый лес! Слушайте, зверушки и пичужки! Сюда идет мальчик — он ищет Сказку».
И затаился лес. В тысячи зорких глаз смотрит он на маленького Ермека. Смотрит ветка, смотрит ягодка, приподнимается на лапках полосатый бурундучок, шевелят желтенькими ресничками цветы, прободала прошлогодний лист коричневая головка грибка.
«Тише! Тише! — шепчут листы и травы. — Мальчик ищет Сказку».
Идет он без топора, без ружья, без рогатки… Несет он в руках старый дедушкин котелок… В котелке горбушка хлеба и ягоды — так только за сказками ходят. Слушайте, что выскрипывает лесная Ведунья — Береза дозорная:
«Ррезонно ррассудили. Сказки всегда живут в березовых лесах. Ищи, каррапуз, ищи…»
«Тише, тетенька, тише, — залопотали маленькие осинки. — Пусть ищет!»
И опять все поглядывают. Вот Ермек наклонился за чем-то к земле…
«Тетенька… — шепчут маленькие осинки. — Чего он там нашел? Сказку, да?»
«Нет, — чуть скрипнула Береза-Ведунья. — Это барррсучья порррыть. Корррешки барсук рррыл…»
Взлетела старая тетерка с выводком.
Так неожиданно застреляли они своими крылышками, что Ермек вздрогнул и выпрямился. Спрятались тетерки в густых листьях и вытягивают серые шейки:
«Зря мы его забоялись — он ищет Сказку».
Ворон — птица вещая. Триста лет живет… В редкой сказке не летает он за живой и мертвой водой.
И вот сейчас увидел он, черный, маленького Ермека.
«Иди прямо!» — кричит.
Дальше и дальше забирается в леса Ермек. А ворон… Ох, доброе ли ты дело задумал, ворон? Пролетит над Ермеком, найдет впереди его сухую вершину и опять кричит:
«Иди прямо!»
«Куда ты его зовешь, вещий? — спрашивает во́рона Береза-Ведунья. — И можно ли тебе верить, черный?..»
«Можно! — подтверждает ворон. — Мальчик ищет Сказку. Я укажу ему Сказку. Я сам люблю сказки. Они не по триста лет живут, а по тысяче. Иди прямо!» — крикнул он снова Ермеку, а сам полетел искать сухую вершину.
Кроме Ведуньи, росла еще в светлом лесу всеми уважаемая мудрая Старая Береза. Со всех сторон окружали ее березы-березоньки. Все от ее семечка пошли. Послушные они у нее были. Росли мирно, ровненько, в стороны не изгибались, не теснились. Сучки свои так направляли, что в случае ветер или буря подует — друг дружку бы ветками им не хлестать, зеленый лист да сладкую почку не обивать. Две только непутевые выродились. Это березы-близнецы. Упали они в след козьего копытца, да так, то в обнимку, то враздирку, и росли. Вершинами выше матери вымахали, а и там не ладят. То одна, то другая Старой Березе докучают:
— Ма-а-мынька, Задириха от меня солнышко прячет!
— Ма-а-мынька, Неспустиха меня ветками хлещет!
— Ма-а-мынька, на меня птичка села, а она ее вспугнула…
И спорят, и вздорят, и нюнятся…
Выведут старуху из терпенья — она и пригрозит:
— Затихните, бесстыдницы! Не то пот поклонюсь Ветру-Полесовщику — задастом вам трепки.
Близнецы и примолкнут. Слыхали небось, что с Ветром-Полесовщиком шутки плохи. Налетит, так за зеленые косы отмотает. — головушки кругом пойдут. А еще слышать приходилось: грудью он бьет. С корнем выворачивает дерево богатырь Полесовщик!
И вот проснулась однажды ранним утром Старая Береза, балуется с солнышком. Тоненькими своими прутиками несмелые солнышковы лучики ломает. У птиц в это время самый-то щебетливый час наступает. Перышки встопорщат, клювы разомкнут, крылышками «кочетка» начнут выделывать. Берегись, красное солнышко! Расклюют тебя лесные пичуги!
Играет, значит, Старая Береза светлыми солнышковыми лучиками и вдруг слышит — легонький стон от корней доносится. Сразу она про солнышко забыла, давай листиками промигиваться. Промигалась, смотрит на землю. И видит Старая Береза, что дочери ее, Задириха та самая с Неспустихой, зажали между стволов голову Зверя Лесного… Он и так, и эдак изворачивается, вырывается, а близнецы похохатывают в зеленые пазухи, и думки у них нет, чтобы Зверю помочь. Увидала Старая Береза, что ее доченьки вытворяют, и так огневалась, аж до последнего листка ее перетряхнуло.
— Что же это вы, негодяйки такие, делаете! Пошто Зверя Лесного мучите, глумитесь над ним?! Да я на вас, лешачих, сей же секундой Ветру-Полесовщику поклонюсь! Пошто вы Зверя в комли затиснули?