Выбрать главу

Подсолнечник и помидоры привезены из Перу, кукуруза — из Мексики. Все эти растения сначала возделывались в садах на клумбах как декоративные из-за оригинальных цветков… Об этом можно говорить без конца.

— А они хитрые! — раздался голос с задней парты.

— Кто хитрые?

— Да семена! Как они здорово распространяются и разные приспособления для этого придумывают.

— Неважно, кто это сказал, ведь многие из вас так думают?

— Да, да, — раздалось много голосов.

— И это в корне неверно. Хитрить и придумывать, то есть думать, мыслить, понимать может только человек, обладающий развитым мозгом. Мыслить не могут даже животные, обладающие мозгом, но недостаточно для этого развитым. У растений нет ни мозга, ни даже нервной системы. Где мог бы находиться мозг у этих маленьких семян? Никогда не делайте такой грубой ошибки, навязывая человеческое сознание растениям и животным. Приспособленность выработалась у них условиями жизни, природой, а не сознанием. Только в сказках да в книжках для детей растения разговаривают, думают, хотят, стремятся. Не верьте сказкам, вы не маленькие и уже изучаете науку о природе, о растениях, где многое известно, доказано и объяснено…

Нас поражает вначале, как это из маленького семени жёлудя вырастает мощный дуб или из совсем мелкого семечка поднимается эвкалипт в сто двадцать метров высотой.

Вот мы и начали с вами изучать строение и жизнь растений и семян. Семена осенью разлетелись, многие, очень многие погибли в пути, но часть попала в почву. Их покроют опадающие листья, а затем снег, и до весны они будут лежать, не проявляя жизни. Весной снег растает, почва станет влажной, семена согреются лучами солнца и начнут прорастать.

Не все семена, не всех растений прорастают сразу, некоторые семена попадают в такие условия, где долго не будет нужного тепла и влаги, и они могут сохраняться несколько лет. Так, семена клевера могут прорастать через шестьдесят восемь лет, кукурузы — через двенадцать, пшеницы — через шесть. Семена индийского лотоса даже через двести пятьдесят лет. Семена растений удивительные.

На следующем уроке мы изучим строение некоторых семян и при каких условиях из них вырастают целые растения.

Теперь начертите в тетради табличку способов распространения семян с графами: ветром, водой, разбрасыванием, птицами, другими животными, человеком. Дома вспомните, о чём мы говорили, и заполните табличку.

— А в учебнике не всё есть, о чём говорилось на уроке, — с тоской сказала Зина Викулина.

— У-у бормашина! — зашипел сосед.

— Что за бормашина?

— Ею сверлят больные зубы, — сказал Мохов.

— Наш основной учебник — природа и сами растения, — продолжал учитель. — Известный ботаник Бекетов сто двадцать лет назад писал: «Лучше вовсе не преподавать ботанику… чем заставлять выучивать наизусть имена, термины, описания и рецепты. Тот, кто будет заставлять твердить наизусть содержание учебника, тот совершит преступление против детей, против науки и против здравого смысла». Я запомнил эти слова, чтобы не поступать так на своих уроках, — ответил Зине Николай Павлович. — Теперь соберите семена, возьмите себе разные. А когда пойдёте домой, подберите к ним листья: клёна, липы и других. Можете и другие семена собрать с листочками или маленькими растеньицами. Дома засушите их и наклейте по порядку в тетрадь для рисования с надписью и датой сбора — будет гербарная тетрадь. Вот на этой стенке повешены справочные таблицы с контурами плодов, с семенами и листьями деревьев. Когда вы соберёте свои находки, можете уточнить по таблицам правильность своих определений. Желающие могут взять почитать книжку «Приключения плодов и семян».

— Я возьму… Я… — подбежали после уроков несколько человек.

В конце класса вдруг послышался шум.

— Что ты делаешь… хулиган? — визжали девочки.

Ученик кидал в их головы собранные в горсть семена, и колючки запутывались в волосах.

— Базыкин, прекрати безобразие! — Николай Павлович подошёл к задней парте. Перед ним с насупленным видом встал крупный парнишка. Он держал руки в карманах. — Во-первых, вытащи руки из карманов, неприлично так стоять. Во-вторых, извинись перед девочками.

— Вот ещё… — пробурчал Базыкин.