Эх, если бы ещё и время в реальности текло так податливо, как в компьютерной игре!
Ну да ладно. Пока мы разговаривали, я сканировал Веню от головы до пят и теперь прекрасно видел искажения в потоках магии, которые текли по его каналам.
Некромантия оказывает влияние на Источник, но заметить это не так уж легко. Если не знать, где искать, конечно.
Это не особенный дар, а целенаправленная практика, которой в этом мире занимаются не так уж много людей. И большинство унаследовало секреты подготовки и техники у предков.
Однако кланы некромантов стараются не афишировать свою деятельность. Потому-то мой контакт из министерства безопасности и не нарыл ничего про эту сторону жизни Венедикта.
Перечень таких семей держится под строжайшей тайной. Да и по мне, честно говоря, Ночной Бархат куда интересней призраков и некромантии…
Как-то это не так прозвучало в моей голове…
Кхм, в общем дальше рыть на эту тему я не стал. А Веня, если захочет, расскажет как-нибудь сам.
Однако меня интересовал один немаловажный факт. Точнее, два факта. И гадать я уже устал, поэтому спросил напрямую:
— Венедикт Давидович, — начал я серьёзным тоном.
Услышав от меня имя и отчество, Бледная Рожа стал ещё бледнее. Не думал, что такое возможно.
— Скажи-ка, пожалуйста, а что за существа прячутся в ваших запонках?
Веня не повёл глазом, но не мог скрыть своего волнения. Его Источник затрепетал, выдавая хозяина с потрохами.
Но не только он волновался. Две маленькие призрачные ауры, которые крутились вокруг его запонок, резко засуетились.
— О чём это вы, Сергей Викторович? — процедил Веня.
Я вынул из нагрудного кармана кулончик с нашим «Монстром обсерватории». И он тут же потянулся к запонкам с неистовым упорством.
Думаю, наш призрак определённо мужик, а в запонках спрятаны призрачные дамы. На чём основан мой вывод? Будь всё наоборот, кулон бы демонстративно не шелохнулся.
И сейчас моя убеждённость растёт с каждым рывком этого засранца.
— В обсерватории было то же самое, — улыбнулся я. — Но призрак тогда был слишком слаб, и кулон качался лишь немного.
Однако даже в такой ситуации призрак тянулся к бабам!
— Вы суётесь не в своё дело, Сергей Викторович, — оскалился Веня.
— А вы, — ответил я стальным голосом, — пытались меня убить и носите на уроки с моими учениками двух УЖАСНЫХ тварей.
И тут моя уловка сработала.
— Ничего не ужасных! — вдруг раздался визгливый женский голос.
— Никаких не тварей! — вторил ей ещё один, такой же визгливый.
И рядом с нами образовались две полупрозрачные дамы. Разгневанные полупрозрачные дамы, надо заметить.
Уловка немного вышла из-под контроля, и мне надо успокоить их до того, как они разнесут тут всё к чертям.
Глава 26
— Них…шушу себе шушу… — просвистел я. — А это ещё кто такие, Давидыч?
Не, я уже догадался, что там дамы. Две дамы. Но они к тому же близняшки!
А ещё одеты по моде примерно девятнадцатого века. Пышные платья изумрудного окраса со всякими там бретельками и… прочими неизвестными для меня побрякушками. Это всё меня почему-то удивило.
— Кого ты назвал ужасными⁈ — снова возмутилась дама слева.
От ярости её белокурые полупрозрачные кудри затрепыхались.
— Да! — вторила дама справа. — Кого ты назвал тварями⁈
Серые глазки так стрельнули, что я натурально почувствовал, как меня пронзает нечто неосязаемое.
Их магическая сущность была крепко связана с Источником Венедикта. Насколько мне известны таинства некромантов, в этом и заключаются особенности их обучения и развития. Они способны привязывать к себе таких вот потусторонних существ и пользоваться их силами.
Сами же подобные сущности вроде тех же призраков не могут проявлять себя в материальном мире без какой-то связи.
Монстр обсерватории, например, привязан к неизвестному нам «капкану». Это может быть хоть ржавый гвоздь, который вбили вместо вешалки, если на него нанести правильные заклинания и напитать силой.
— Прошу прощения, дамы, — улыбнулся я. — Не хотел никого обидеть. Если бы я только знал, кого скрывает этот негодник… Кхм, простите великодушно…
Мне пришлось убрать кулон обратно в нагрудный карман, потому что он совершенно пошло задёргался в сторону призрачных близняшек.
— Считаю, это преступление — скрывать такую красоту от мира, — снова улыбнулся я. — А скрывать от меня — личное оскорбление.