Затем ему пришлось откашляться и залить глотку явно не кофе или морсом, которые числились в меню на обед.
— А чего я! — усмехнулся Стриг. — Врубил гитару погромче, и не слышно этой хрени.
Он вернулся к своей гитаре, а Вальдемар тяжело вздохнул, облокотился на бочку, за которой я сидел, и окинул меня слегка затуманенным взглядом.
— Вот как оно получилось, Ставр. А я-то думаю, чего у нас посетителей нет…
Затем он нахмурился и пригляделся ко мне повнимательнее.
— Ставр…
— Ага? — хмыкнул я.
— А чего это ты… такой…
— Какой?
— Ну, порванный… — он прищурился и наклонился. — Это кровь, что ль?
— Она самая.
Я так проголодался, что решил не переодеваться и сразу отправился сюда. Да, пары стейков для меня мало. Даже самых вкусных… Особенно самых вкусных! Да и прикид здесь вполне вписался, я считаю.
— Твоя, что ль?
— Не, — помотал я головой.
Затем Вальдемар наконец-то заметил увесистый мешок из шкуры Криворога, который я притащил из дома. Который, между прочим, стоял прямо у бочки.
— А это чё? — махнул он.
— А это, братан… — я ухмыльнулся и потянул за узел, — это работёнка для Кока.
Кок в «Сломанном сапоге» отвечал за еду. И это единственный человек во всей академии кроме меня самого, кому можно доверить мясо в этом мешке. А мне чего-то лень готовить, так что я решил обратиться к специалисту.
— Ух ты ж ля! — ахнул Вальдемар. — Это то, о чём я думаю⁈
— Ага. Мясо Криворога. Свежайшее!
— Вот это подгон! — обрадовался Вальдемар.
Он накинулся на меня и стиснул в объятиях, а затем закинул мешок за спину и отправился на кухню, едва не перевернув все столы по пути.
Охота получилась неожиданной, но удачной. Сейчас будет и шницель, как я и планировал, и кебаб, и шашлык, и чего только душа пожелает.
— Вальдемар! — кинул я вслед. — Кофе мне не забудь! Ратного!
А потом придумаю, что делать с этим завучем по безопасности. У меня к нему ба-а-альшие вопросы.
Глава 21
Завуч по безопасности не приехал.
Миронов Платон Миронович — так его зовут — вдруг отыскал в своих загашниках какое-то срочное дело и умотал в новую командировку прямо по пути с предыдущей. Это он зря, ведь у меня будет больше времени, чтобы продумать ситуацию, поставить цели и составить план. МЖЦПДР, ё-моё!
Причём Мысль и Желание обезопасить академию у меня уже появились. А затем я задался Целью это сделать, так что этому Платону от меня не отвертеться.
Вообще сначала я подумывал нагнать его и вписать некоторые корректировки в столь плотный график. Но только собирался покинуть это славное заведение, как вдруг Кок притаранил охренительный кебаб!
— А, хрен с ним, с этим Миронычем! — решил я, обливаясь слюнями.
К тому же стоит дело получше обдумать. Нагнать и вписать люлей успеем всегда, а хорошая мысля приходит опосля, как говорится.
— Хрен с ним, ага! — кивнул Вальдемар. — А… кто такой Мироныч?
— Зачем Мироныч? — спросил Стриг.
— И почему Мироныч… — задумался Кок.
А пока ребята уходили куда-то в свои наверняка глубокие мысли, я слопал половину порции и запил всё Ратным Чаем.
Да, такая штука тоже тут имелась. Кофе я напился, поэтому решил попробовать ядрёную смесь иван-чая, пуэра, каких-то трав, сушёных ягод и чего-то ещё. Был и секретный ингредиент, который Кок отказался называть. А может, он и не помнил уже…
В любом случае это оказалось вкусно и удивительно подчёркивало яркий пряный вкус кебаба из криворожины.
Признаться, я даже немного пожалел, что так поспешно закрыл тот разлом. Мясо кончалось очень стремительно, а эта троица бородатых верзил не уступали мне аппетитом.
Хм… В принципе, если разлом — это порванный носок, то закрытый разлом и открыть можно. Шов ведь останется, верно?
Хе-хе-хе…
Но вернёмся к теме безопасности.
Платон Миронович либо ни хрена не делал, либо занимался откровенным саботажем. Например, уже давным-давно должны были появиться те самые группы быстрого реагирования, о которых говорила Олеся Степановна. И они первым делом должны осмотреть место открытия разлома, чтобы убедиться в его закрытии.
Но никого нет до сих пор.
Я наслаждался пиром, но продолжал следить за всем, что происходило снаружи. В основном использовал усиление и направление слуха. Хотя из-за шума, который создавали эти трое, приходилось мне нелегко.
Снаружи из убежищ вылезали люди. Преподаватели обходили разбитые улицы и сопровождали учеников по общежитиям. А директор, походу, носился повсюду и причитал о понесённых потерях.