Второй мужчина подошел, обхлопал мои бока. Вытащил из кармана глушилку.
– Что это? – от его имени спросила женщина.
– Прибор, чтобы блокировать виртуальную связь.
И тут мне пришла в голову легенда, которая от правды отличается столь мало, что вряд ли кто-то сможет это понять.
– Меня ищет мой отец. Он нехороший человек… я боюсь, что без этого прибора он меня быстро вычислит и вернет… обратно. А вы? Кто? Что здесь вообще происходит? Мы здесь второй день, а уже столько неприятностей…
Пусть думают, что я немного дурочка. Нет, я на самом деле не блещу интеллектом, иначе сбежала бы от Нордвелла еще на самой первой харибде. Но все же знаю, что в таких случаях лучше, когда тебя немного недооценивают.
Женщина не ответила. Они отошли от меня в сторону, только мужчина с ножом продолжал настороженно следить за каждым моим движением.
Обсуждение становилось все более бурным. Подросток в него больше не включался. На меня он тоже не смотрел. Я запомнила имя – Вен Чи. Оно никак не могло меня сориентировать по культуре и языку, принятому на станции. Но это теперь был единственный человек в этой комнате, которого я могла позвать и добиться его внимания. Как это использовать? Наверное, я бы придумала. Если бы ко мне снова не подошли его взрослые товарищи.
Женщина сказала:
– Протяни руки вперед.
Сопротивляться? В закрытой комнате, где все присутствующие настроены против тебя?
Я выполнила распоряжение и с тоской проследила, как один из мужчин быстро и ловко вяжет мои руки куском эластичного жгута, вынутого из аварийного ящика. А потом мне накинули на голову темный мешок из нетканки и грубо, за плечи, усадили у стены.
Попытки освободить руки были обречены на провал. Я сосредоточилась на том, чтобы кинуть по сетке сигнал о помощи Нордвеллу. Но хотя глушилку мои новые неприятные знакомые отключили, его идентификатор так и не появился.
Прошло не меньше часа, когда снова произошли изменения. Прерывисто что-то сказал оповещатель. Меня подняли.
Я думала, мы тут же покинем тоннель метролифта, но куда там. Мы отправились куда-то дальше по туннелю. Под ногами гремели рифли, человек, что вел меня под локоть, периодически бросал энергичные фразы в пространство – ругался.
Я считала шаги.
Сбивалась, начинала заново. Сбивалась снова. Мы долго шли – казалось, должны были уже миновать проспект – если конечно он не тянется по диаметру всего дека.
Но однажды этот бесконечный переход закончился. Меня подвели к выходу, потом вытянули-вывели наверх, чуть не вывернув при этом связанные руки.
– Не стой, иди! – окрикнула женщина. – Быстрее!
Я перебирала ногами, как могла быстро, но идти куда-то, при этом ничего не видя перед собой – задача трудная. Спотыкалась, то и дело налетала на спутников, они ругали меня, но тащили дальше, не давая упасть.
Странный, страшный город, где чужаков не любят, где могут ограбить и убить просто потому что твои вещи кому-то приглянулись, где люди забыли, что такое нормальная жизнь. Люди, у которых главный приоритет – выживание. За чей счет – не важно…
Еще два дня назад… да еще вчера этот астрополис казался мне всего лишь декорацией, еще одним «апокалипсическим кафе». Перевалочным пунктом, где со мной, в целом благополучной студенткой из системы Диаманта, студенткой, которая возомнила, что что-то смыслит в человеческой и межвидовой психологии, ничего экстремального не может случиться.
Я не была частью этого мира. Но вдруг, волей какого-то злого бога я ей стала. Это… это пугало.
Сердце билось так, что я сама его слышала. Не то от бега, не то от ожидания беды. Что здесь со мной может случиться? Да что угодно. От портового борделя до убийства в темном грязном коридоре. Им, кажется, понравились мои вещи…
Остановились. Не долго – может минуту – стояли, ждали, пока один из мужчин убедит кого-то еще. Может, в том, чтобы нас пропустили дальше. Может, еще в чем.
И тут в моей сетке вдруг мелькнул контакт Нордвелла.
Приятно было знать, что он жив. Но как связаться, если за мной наверняка наблюдают? Как дать знать, что я в беде? Открыто? Я не знаю, кто стоит рядом. Может быть, я на прицеле. Или у моего горла снова нож.
Меня подхватили под локоть и куда-то повели. И сразу стало ясно – ведет кто-то другой. Кто-то выше. И у этого нового конвоира шире шаг.
Когда с меня, наконец, сдернули проклятущий мешок, я увидела, как с добродушной улыбкой изучал меня и на самом деле высокий крепкий мужчина лет за пятьдесят. И опять не разобрать, к какой расе и культуре его отнести. Темная, но не черная кожа. Грубые черты, вдавленные скулы. Неприятная, но не выдающаяся внешность.