Эйриз быстро опустила голову, чтобы заглушить новый приступ плача, а Исмения сжала губы до бескровной линии.
- Будь добра, предоставь мне заботу о моей дочери.
- Потворствуй и дальше ее бесконечным истерикам, и она наверняка потеряет ребенка, - отрезала Аритейн, такой исход ее явно устраивал.
Тейлин в недоумении открыла рот, боль притаилась в ее глазах. Наступила мертвая тишина, круг света, обнимавший женщин дола, не впускал Шелтию в ее строгой серой мантии.
- Не один Тейриол отдал свою кровь, защищая свои убеждения, демонстративно заявила Аритейн после нескольких минут молчания. - Я позабочусь о том, чтобы их кости как можно скорее оказались в объятиях Мэвелин.
Она вышла из рекина с жесткой от негодования спиной.
- Почему бы не разрешить ей сделать это, мама? - прошептала Эйриз. От слез ее светлая кожа покрылась пятнами, глаза покраснели и опухли. - Мы многим ей обязаны, ты же знаешь. - Она коснулась своих раздавшихся юбок.
- Не приписывай ей свое благословение, - холодно молвила Исмения. Она не обрадуется ничему, что могло бы отвлечь Джиррана от цели, которую она перед ним поставила. Все, что я ей должна, - это смерть моего ребенка. Не сомневайся, я отплачу ей как-нибудь.
Тейлин перевела взгляд с матери на сестру, ее глаза казались глубокими тенями на бледном лице.
- Тебе не следует говорить такие вещи. И даже думать о них.
Исмения осуждающе посмотрела на дочь.
- Ты опять побежишь доносить, не так ли?
У Тейлин задрожали губы, искусанные и потрескавшиеся.
- Они могут слышать невысказанное, - хрипло сказала она. - Шелтии и мужчина с востока.
- Не награждай их званием Шелтии, - прошипела Исмения. - Они его не заслуживают.
- Но как мы совершим обряд над Тейро? - завыла Эйриз, свежие слезы побежали по грязным пятнам, высохшим на щеках.
Тейлин больше не могла сдерживать себя и тоже горько заплакала.
- Это все моя вина, - давилась она от рыданий. - Если б я не рассказала ему, что хочет Эрескен... если б я не слушала Аритейн... Я не знаю, почему я их слушала, я не знаю, о чем я думала.
- Тебе льстило их внимание, ты решила, что их благосклонность сулит тебе хорошую партию, богатого мужа и что там еще, чего ты хочешь, но ради чего не готова работать, - отрывисто сказала Исмения. - Мне не нужны силы Шелтии, чтобы знать, о чем ты думаешь, моя девочка. Не проси моего прощения.
Тейлин зарыдала в голос и побежала вверх по лестнице, спотыкаясь на ступенях. Исмения вздохнула и спрятала лицо в сморщенные ладони. Эйриз сидела в немом страдании и, рассеянно наматывая нитку на пальцы, затянула ее так туго, что потекла кровь. Женщина ошеломленно уставилась на красные струйки.
Снаружи, на лестнице, раздались тяжелые шаги, и дверь рекина медленно открылась. Фитиан заглянул в комнату и вошел бочком, скручивая тряпку в руках.
- Я его привел, - сказал он просто, усталость и горе углубили морщины на старом лице.
Он шире открыл дверь и ввел Кейсила. Молодой мужчина был небрит, дорожная пыль и рудничная грязь покрывали его с ног до головы. При виде завернутого в саван тела на голом столе ужас появился в глазах горца, и он застыл на пороге.
Исмения подняла голову и улыбнулась сквозь слезы.
- О, мальчик мой, иди сюда.
Кейсил нетвердым шагом направился к ней, борясь с душившими его слезами.
- Прости меня. Прости. Я должен был остановить его, я должен был остаться...
Исмения крепко обняла его.
- Никто в этом не виноват, - хрипло проговорила она. Кейсил спрятал лицо в материнских объятиях, но через минуту заставил себя выпрямиться. Он обошел вокруг стола и уставился на центральный очаг, где внезапно запылало яркое и беззаботно веселое пламя. С искаженным от ярости лицом Кейсил схватил тяжелую кочергу и разворошил дрова - искры посыпались во все стороны. Оттолкнув ногой упавшее рядом полено, он с размаху ударил кочергой по эпицентру огня; разбросанные угли опалили пол, выжгли дыры в ковриках и подушках и, постепенно изменяя красный цвет на пепельно-серый, умерли на холодном камне. Кейсил яростно затоптал их, истирая все в прах. Исмения и Фитиан наблюдали за ним в молчании, скорбно и сочувственно. Эйриз сжимала лоскут полотна, забыв кровоточащий палец во рту, и со страхом взирала на это буйство.
Когда от огня остался лишь остывающий пепел, Кейсил остановился - его била дрожь. Склонив голову, он выронил кочергу, и ее лязг похоронным звоном пронесся по комнате. Горец сделал глубокий судорожный вдох и поднял голову, но не успел произнести ни слова, так как дверь распахнулась и на фоне бесцветного неба появился силуэт Джиррана.
- Кейсил! Ты вернулся... - промолвил он, сдерживая энтузиазм. - Жаль, что это происходит при таких печальных обстоятельствах. - Он умолк, увидев последствия недавнего разгрома. - Что это ты творишь?
- Никакой огонь не будет гореть здесь, - прорычал Кейсил с осунувшимся лицом, - пока тело моего брата ожидает должного обряда!
- Фесс полон, и людей надо накормить, - возразил Джирран с закипавшим в нем раздражением. - Мы все огорчены, но жизнь продолжается. Как насчет ужина?
- Пожарь себе яичницу в кузне! - выплюнул Кейсил. - Это дом скорби.
- Идет война, - упрямился Джирран. - Мы готовы отомстить за Тейриола и тех, кто умер с ним. Мы потребуем двойной платы кровью от жителей низин, виновных в их смерти. - Он прошел в комнату и посмотрел вокруг в ожидании поддержки.
- Виновен ты, - тихо сказал Кейсил. - Это ты соблазнил Тейро своими ложными обещаниями, своими дурацкими амбициями, своими вероломными Шелтиями. Ты должен этому долу жизнь, Джирран!
- Ты не способен видеть дальше стен своего фесса, верно? - усмехнулся горец. - Тейриол верил в то, что я делаю. Он знал: пришло время восстановить справедливость. Он хотел...
- Тейриол хотел понравиться. - Кейсил гневно затряс головой. - Это единственная причина, по которой он всегда тебя слушал. Он просто хотел нравиться, жить спокойной жизнью, когда-нибудь - вместе с довольной женой и детьми, полагаясь на скромное наследство под очагом. Ты лишил его этого, Джирран, точно так же, как лишил своих детей их законных прав, чтобы выкупить себя из тюрьмы в Селериме!
Джирран побледнел и, не удержавшись, взглянул на Эйриз, которая выглядела абсолютно потрясенной.
- Что он говорит, Джир? - спросила она несчастным голосом.