Глаза Козла вылезали из орбит, такие желтые от ужаса и ярости, каких Ки никогда не видела.
— Сука! — его визг оборвался на этом слове. — Сука, медноволосая сука! Ты заставила меня думать, что я тебе нравлюсь, ты заставила меня думать, что я тебе небезразличен!
Уиллоу медленно покачала головой, ее рыжая грива разметалась по плечам. Ее лицо было жестче и холоднее льда.
— Я ненавидела тебя. Твои прикосновения ко мне были подобны крысам, бегающим по моему телу. Я ненавидела это. Я ненавидела это! — последние слова Уиллоу выкрикнула, и Козел съежился. Тогда она в отчаянии посмотрела в лицо Келлича, но его взгляд не изменился. Он не был человеком, который легко прощает. Ее первая ошибка оказалась последней.
Уиллоу видела это так же верно, как и Ки. Она поднялась с непомерной тяжестью, оттолкнув цепляющиеся руки Козла. Она отошла от него в круг наблюдателей.
— Убей его, — сказала она Келличу, проходя мимо. — Это ничего не спасет для нас, но может спасти следующего человека, которого он встретит. Не жалей его.
— Я не потерплю крови на моем полу! — внезапно вмешался трактирщик. С его румяного лица уже стекал пот. — Я позову охрану, я позову! Дуэли запрещены, и я не потерплю, чтобы стражники герцога говорили, что я разрешил это здесь! Предупреждаю тебя, Келлич! Как бы ты мне ни нравился, я позову стражу.
Глаза Келлича не отрывались от Козла.
— Зови, — сказал он мужчине. — Здесь будет не дуэль, Джефф. Это казнь; нет, истребление. Но не ради себя, не ради моей гордости или чести. — Он внезапно повернулся к Козлу. — Верни это ей, — тихо сказал он. — И, возможно, я оставлю тебя в живых.
Долгое мгновение Козел пристально смотрел на него. Затем его лицо исказилось, и слезы наполнили глаза джоре.
— Нет. Я чувствую ложь! Ты убьешь меня, что бы я ни сделал, — его нижняя губа внезапно выпятилась и задрожала. — Никому из вас… никогда… я вообще не нравился! — последнее слово прозвучало как плач преданного ребенка. Затем он вскинул голову, внезапно став вызывающим. — Когда сюда прибудет охрана, я все расскажу. Я скажу им все, Келлич. Твою голову будут нести на шесте во главе герцогской процессии на этом празднике.
Мальчик рассудил неправильно. Его угроза не испугала ни Келлича, ни толпу. Ки почувствовала, как в комнате стало холоднее, почувствовала, что все люди в гостинице внезапно смирились с тем, что Келлич должен убить Козла. Никакой пощады для него. И если Келлич не убьет его, это сделает толпа. Козел задел их за живое.
— О, черт! — выдохнул Вандиен рядом с Ки. — Черт, черт, черт, почему я не могу просто позволить этому случиться! — затем, прежде чем она успела отреагировать на его слова, он шагнул вперед, его рука легла на рукоять рапиры, выкрикивая: — Стой, Келлич! Стой!
Ки замерла, когда мужчина переключил свое внимание на Вандиена.
— Для незнакомца ты свободно обращаешься с моим именем, — заметил он. Его голубые глаза метнулись к руке Вандиена, лежащей на рукояти рапиры, и быстро сравнили этого человека с самим собой.
— Мне кажется, что я знаю тебя, судя по всему, что Уиллоу говорила о тебе, — начал Вандиен, но Келлич перебил его натянутым смехом.
— Моя милая Уиллоу, кажется, нашла много времени, чтобы поговорить обо мне с другими мужчинами!
— Ты к ней несправедлив, — Вандиен старался говорить ровным голосом. — Девушка любит тебя. Больше никого. То, что произошло между ней и Козлом, я не могу объяснить. Но, возможно, она смогла бы, если бы ты дал ей шанс. И выслушать ее было бы лучше для твоей чести, чем убить безоружного мальчика. Каким бы отвратительным мы его ни считали, Келлич, он мальчишка. Из этого убийства ничего хорошего не выйдет. Позволь мне забрать его отсюда, из этого города и навсегда из вашей жизни. Не позволяй ему испортить то, что у вас с Уиллоу.
В голубых глазах Келлича заплясала неуверенность. Его взгляд скользнул мимо Вандиена, нашел Уиллоу. Ки увидела, как на лице Уиллоу вспыхнула искра жизни и надежды.
— Это правда, Келлич! — отчаянно закричала она. — Все это правда. Я люблю только тебя, и если бы ты выслушал, я могла бы объяснить тебе, что произошло. — Ее голос внезапно окреп. — Он неправ только в одном. Ты должен убить Козла. Не ради меня или того, что он с нами сделал. Но ради… ради высшего блага, которым мы оба дорожим. — Ее голос дрогнул, как будто она испугалась, что сболтнула лишнее. Лицо Келлича изменилось. Ки не могла сказать, прислушается ли он к ее предыдущей мольбе, выслушает ли ее. Но она знала, что он выполнит другую просьбу Уиллоу. Он убьет Козла. Если Вандиен не остановит его.
Все это знали. Козел прижался к стене позади стола, скуля. Круг людей сдвинулся, сузился.
— Я сейчас же пошлю за стражей, Келлич! — пригрозил хозяин, но Келлич не услышал. Словно ведьмин водяной посох, ищущий влаги, его клинок поднялся, дрогнул и обвиняюще указал на Козла.
— Ты будешь убит, как крысу в углу? — спросил он Козла. — Выйди, по крайней мере, навстречу своей смерти.
— Убей его, Вандиен! Убей его! — завизжал Козел, уже пронзенный ужасом.
Металл прошелестел по коже, когда рапира Вандиена выскользнула из потертых ножен. Ки увидела, как он изменился, это обнажение оружия что-то делало с его телом. Он стал быстрее и гибче, вдохновленный змеями, кошками и всеми существами, которые живут за счет быстроты ума и изворотливости. Ее кровь забурлила быстрее. Это был другой Вандиен, которого она видела всего один или два раза прежде. Это был не тот мужчина, который обнажил свой клинок и провел ее через упражнения по фехтованию, который бесконечно и терпеливо поправлял ее, пока она не превратилась в рапиру, пригодную для того, чтобы он мог отрабатывать свои навыки. Нет. Это был кто-то другой. “Во имя всего зеленого и растущего”, — взмолилась Ки, но голос не сорвался с ее губ. Она могла только наблюдать, держаться подальше от него и прикрывать его спину. У нее пересохло во рту.
Рапира Вандиена взметнулась, но не для того, чтобы пронзить, а для того, чтобы быстро дважды хлопнуть Келлича по плечу.
— Повернись, парень, — мягко сказал ему Вандиен. — Лицом ко мне.
И Келлич повернулся, его клинок взметнулся навстречу клинку Вандиена в кричащем стальном поцелуе, который сковал их обоих.
— Давай не будем этого делать, — мягким голосом предложил Вандиен. — Мы не ссоримся, ты и я. Позволь мне взять мальчика и уйти. Я обещаю, что увезу его далеко отсюда. Я люблю его не больше, чем ты, но его кровь опозорила бы твой клинок.
На лице Келлича не было ни тени компромисса.
— Просто уходи, — предложил Келлич. — Позволь мне сделать это побыстрее.
Вандиен медленно покачал головой. Ки задалась вопросом, мог ли кто-нибудь еще видеть силу, которую двое мужчин противопоставили друг другу, когда их рапиры выдержали это соприкосновение, видел ли кто-то соизмерение мастерства, которое происходило. Она могла. И она внезапно увидела, что Келлич хорош, и более чем хорош. И он был молод, с огнем, который так сильно горит в юных до того, как приходит опыт.
Внезапно она посмотрела на Вандиена другими глазами. Когда они впервые встретились, те же огни, что полыхали сейчас в Келличе, были горячими и в Вандиене. Он изменился, внезапно осознала Ки. Его тело не было стройным телом юноши, но имело более тяжелую мужскую комплекцию, стремительность сменилась обдуманным движением, вызванным опытом. Она много раз видела, как он обнажал клинок, чаще всего ради удовольствия от состязания, но иногда в гневе или опасности. Когда холод пробежал по ее животу, она поняла, что это был первый раз, когда она всерьез задумалась, победит ли он.
— Я не могу просто уйти, — сказал Вандиен. Кончик его рапиры метнулся прочь от клинка Келлича и прижался к его клинку с другой стороны почти прежде, чем Келлич смог ответить. Почти.
— Вандиен? Так тебя зовут? — спросил он. Сухожилия на тыльной стороне его ладони вздулись.
Вандиен молча кивнул.
— Хорошо знать имя человека до того, как твой клинок обагрится его кровью, — это началось в тот же миг, слишком быстро, чтобы Ки успела уследить за взглядом. Свист и шепот металла о металл, быстрые удары и вызовы, обманные финты, позволяющие оценить соперника, смелые атаки и молниеносные ответные удары. Ботинки заскрипели по деревянному полу, и рубашка Вандиена начала прилипать к спине. Ки пыталась, но не могла видеть сражения. Ее взгляд был прикован к глупым вещам, к свободной нитке, свисавшей с рукава Келлича, к темному кольцу, которое Вандиен носил на руке, высоко поднятой за спиной. Клинок Келлича метнулся вперед, был пойман и отброшен в сторону клинком Вандиена, и на мгновение мужчины отскочили друг от друга. Она услышала, как Вандиен судорожно вздохнул, подумала о его ребрах и почувствовала, как лед пробежал по ее позвоночнику.