Свободная рука Куртиса метнулась к уху. Он вздрогнул от собственного прикосновения, посмотрел на свою кровь, а затем поднял взгляд на Вандиена с возмущением в глазах. Куртис взревел, как загнанный бык, сделал выпад и бросился в атаку. Его очевидным намерением был бросок. Его целью было проскочить мимо Вандиена и, когда тот пройдет перед ним, нанести ему удар в грудь. Он не был готов к тому, что клинок Вандиена аккуратно отразит его удар и упадет, позволяя Куртису пронзить себя клинком Вандиена. Артериальная кровь заливала его рубашку, когда Куртис посмотрел вниз.
— Я не должен был умирать, — сказал он с удивлением и тревогой. Он упал, соскользнув с острия Вандиена. Вандиен опустился на одно колено рядом с ним.
— Ки тоже, — холодно прошептал Вандиен. Он легко поднялся, отошел от мужчины и снова встал в готовности в конце своей полосы. Он стоял, наблюдая за людьми, которые бросились вперед, чтобы сгрудиться вокруг Куртиса, поднять его и неуклюже унести прочь. Он ничего не чувствовал. Даже удовлетворения. Итак, один из них был мертв за Ки. Этого было недостаточно. Он поймал взгляд Лейси, устремленные на него горящие глаза; он невозмутимо ответил на взгляд, не подав ни малейшего признака узнавания на своем лице. Он взглянул на герцога.
Герцог наклонился вперед в своем кресле; подперев подбородок рукой, он пристально смотрел на Вандиена. Недоумение соперничало с изумлением на его лице. Он указал на человека в темном плаще, который подошел ближе, чтобы услышать шепот герцога. Мужчина энергично ответил, качая головой и настаивая на чем-то. Герцог нетерпеливо отмахнулся от него. Вандиен решил, что он начинает не доверять донесениям своих шпионов. Если Вандиен был человеком мятежников, почему он убил своего союзника? Герцог оглянулся на него, и на мгновение их взгляды встретились. Вандиен улыбнулся и вытер заточенный кончик и кромку своей рапиры о рукав. Когда он снова поднял глаза, Дарнелл стояла на противоположном конце своей полосы.
Он изучал ее, пытаясь быть холодным, но зная, что не хочет с ней драться. Маленькая, быстрая и такая полная гнева. Он увидел правду в оценке Лейси. Возможно, ему придется убить ее, чтобы пройти мимо. Внезапное осознание того, что он не хотел ее убивать, наполнило его, и даже когда они отдавали честь, он ломал голову над альтернативами. Эту не остановит ни глубокая рана, ни даже порез на лице. Она будет сражаться до тех пор, пока сможет держать свой клинок…
Красный пояс кивнул, и она оказалась рядом с ним, в пределах досягаемости клинка Вандиена, преследуя его. Черт возьми, она была быстрой! Он обнаружил, что отступает, стоит более прямо и сражается с ней снаружи, вытягивая руки вперед, пытаясь занять более угрожающую позицию. Со звоном стали она отбила его клинок в сторону и снова оказалась в пределах досягаемости. Когда он снова ослабил защиту, он почти увидел, как на ее лице отразилось решение. Купе. Глупо. Жесткий ответ на его дилемму пришел в голову, и прежде чем он успел его взвесить, она тронулась с места. Ее клинок поднялся в попытке обойти его и пробиться в зону поражения. Он сосредоточился на своем решении, позволил своему собственному клинку вонзиться внутрь. Его клинок первым нашел плоть, войдя в тыльную сторону ее руки чуть выше запястья. Он почувствовал, как его острие скользнуло между двумя костями ее руки, затем появилось. Он услышал стук ее оружия по кирпичам, надеясь, что это конец. Но нет — свободной рукой она нащупала свое оружие, ее глаза были полны только ярости. Она зашипела на него от боли и ненависти, заставив подумать, что он насадил на свою рапиру какое-то маленькое, дикое животное. Ни кровь, ни боль не остановят ее. Вывести ее из строя было его единственной альтернативой убийству, поскольку герцог не предпринимал никаких шагов, чтобы положить конец поединку. Так что ему придется сделать это самому. Решение было принято. Вандиену показалось, что это кто-то другой провел своим клинком между костями ее руки, уменьшая давление, пока он не почувствовал чистый хруст меньшей кости.
Она закричала, боль стерла всю силу ненависти с ее лица. Она упала, высвобождая руку с его клинка, забыв о своем оружии и схватившись за руку. Сегодня она больше не будет фехтовать. Возможно, больше никогда. У него внутри все сжалось, когда он повернулся и направился к концу полосы. Она так и не увидела, каким серьезным приветствием он наградил ее, когда кто-то помог ей встать и вывел с полосы. Но Лейси видел. Вандиен отвел взгляд от искаженного болью лица мужчины. Он привел в движение эти колеса, а не Вандиен. Пусть он живет с тем, что они раздавили; по крайней мере, девушка была жива.
Он взглянул на герцога, который снова совещался с чиновником в красном поясе. Еще три схватки были в разгаре, в одной участвовали двое молодых людей, которые, казалось, хотели посмотреть, сколько шума они могут произвести своим оружием. Герцог не удостоил их взглядом, даже когда одному из них наконец удалось нанести сокрушительный удар плечом по его товарищу. Очевидно, он был доволен тем, что позволил им сражаться до тех пор, пока один из них не уступил. Вандиен лениво наблюдал за ними, пока Красный пояс не заговорил у него за спиной.
— Сюда, пожалуйста, — вежливо сказал он, и что-то в том, как он избегал касаться Вандиена, напомнило ему о толпе, расступающейся перед брурджанцами. Ему стало интересно, излучает ли он жестокость и презрение так же, как они. Внутри он чувствовал только громыхание собственного сердца и задавался вопросом, было ли это действием яда или противоядием, которое удерживало яд на расстоянии. Скорость его биения подталкивала его вперед, торопя нанести своим разрушителям как можно больше разрушений, прежде чем их яд остановит его. Он последовал за Красным поясом через площадку, чувствуя, что герцог следит за ним взглядом. Он не снизошел до того, чтобы заметить герцога.
Красный пояс махнул рукой, и Вандиен занял место напротив своего нового противника. У него было несколько мгновений, чтобы понаблюдать за ним; это была еще одна рапира Лейси, тот, что в кружевах. Он заметил его раньше, щеголеватого, гарцующего мужчину, которому явно нравилось играть на публику. Он напомнил Вандиену петуха с яркими перьями, расхаживающего по скотному двору.
Теперь он не выглядел таким веселым. Он не наблюдал за Вандиеном, а смотрел через пол туда, где кто-то только сейчас поднимал клинок Дарнелл. Он почесал нос тыльной стороной запястья в кружеве; не очень элегантный жест. И когда Блюм повернулся лицом к Вандиену, он почти увидел, как на верхней губе мужчины выступил пот. Он посмотрел на Вандиена так, как мог бы смотреть на бешеную уличную дворняжку — нечто, обычно презираемое, внезапно стало опасным. Вандиен проигнорировал его, когда отдавал честь герцогу, отметив ехидный вызов на лице герцога; сам он сохранял бесстрастное выражение. Салют Блюма Вандиену был небрежным, как будто мужчина не смог заставить свой клинок остановиться там, где он должен. Страх портил его позу. Кончик его оружия задрожал, когда их лезвия встретились.
— Начинайте, — сказал Красный пояс, и Блюм сделал выпад, затем отскочил назад, как будто сам удивился. Вандиен ответил на его атаку, и мужчина яростно парировал, его виляющий клинок напомнил Вандиену хвост восторженной гончей. При этом он отпрыгнул назад, оказавшись вне досягаемости Вандиена. Вандиен остановился на месте, занес свой клинок для вызова и остался там. Было очевидно, что он ждал, пока Блюм соберется с духом и возобновит поединок. Блюм уставился на него, и краска залила его лицо. Тщеславие боролось со страхом; он воспользовался моментом, чтобы поправить манжеты, фальшиво лучезарно улыбнуться кому-то из зрителей, а затем он поднял свой собственный клинок и вернулся в бой. Но первый финт Вандиена был встречен еще одним из его диких парирований, а затем ударом, отбросившим его клинок в сторону.
Блюм бросился вперед, встретившись с Вандиеном грудь в грудь.
— Ты что, с ума сошел, приятель? Я один из людей Лейси! Ты не обязан…