Она проскользнула в дверь, рассчитав время своего появления так, чтобы оно совпало с уходом трех мужчин, и направилась в затененный конец комнаты. Ночь была теплой, но в очаге все еще горел огонь, и над ним жарилось мясо. В комнате царил хаос. В одном углу красивый, но посредственный арфист играл для восхищенного кружка, состоящего в основном из молодых девушек. Они, казалось, не обращали внимания на громкие разговоры, которые велись у них за спиной, или на внезапные порывы смеха или ругани, которые время от времени проносились по комнате. Ки взяла полупустую кружку, которую кто-то бросил, и прислонилась к стене, пытаясь сделать вид, что она уделяет внимание арфисту, в то же время тайно подслушивая другие разговоры.
Арфист пел также не очень хорошо. Ки подслушала, как мужчина говорил женщине, которая была с ним, что ей придется сказать Бродерику, что она его больше не увидит, а затем как два фермера обсуждали, пошлют ли Заклинательницы Ветров дождь прямо перед началом сенокоса, как это было в прошлом году. Трое других мужчин горячо обсуждали сегодняшнее соревнование по фехтованию, споря о том, имеет ли право кто-то вести себя так жестоко, как он. Смешанная группа молодежи за соседним столом играла в игру, которая заключалась в угадывании, какие нижние стороны некоторых фишек красные, черные или синие. Как раз в тот момент, когда Ки собиралась покинуть эту таверну и попробовать другую, она услышала знакомое имя.
— Келличу не пришлось бы делать это таким образом! — говорил мужчина. Он был среди тех, кто ранее обсуждал фехтование. Ки придвинулась ближе, не сводя глаз с поющего арфиста.
— Чертовски прав насчет этого! — согласился невысокий мужчина в группе. — Келлич был чертовски хорошим фехтовальщиком. Он выиграл бы чисто, дал бы понять, что он лучший, без необходимости кого-либо резать. Этот ублюдок был не более чем мясником… просто чертовым мясником. Блюм не продержится ночь. И он как раз собирался попросить Арию быть с ним.
— Нет, — мужчина, говоривший сейчас, был более тихим, чем двое других. Он откинул с глаз каштановые волосы. — Я не больше вас двоих счастлив из-за Блюма и Куртиса. И то, что он сделал с Дарнелл, было позорным зрелищем. Но он фехтовальщик до мозга костей. Он вернул каждому то, что они ему предложили. Куртис и Блюм думали, что им будет легко; они даже не пытались сделать вид, что дерутся, пока он их не ужалил. И Дарнелл, что ж, если и был другой способ остановить Дарнелл, я не знаю, какой именно. Но когда он напал на Фаррика… Дыхание Луны, но на это стоило посмотреть. Это была работа клинком, и я готов поклясться, что даже Келлич не обладал такой грацией.
— Дерьмо собачье! — невысокий мужчина выглядел рассерженным из-за того, что кто-то посмел с ним не согласиться. Он говорил так, словно был на несколько кружек впереди своих товарищей. — Все эти паузы, постукивание лезвиями и движения вверх и назад… это больше походило на весенний танец, чем на двух мужчин с мечами. Если хочешь знать мое мнение, они с Фарриком откуда-то знают друг друга, иначе как бы они могли двигаться вместе, как какие-нибудь жонглеры, или акробаты, или…
— Ты, чертов тупой толкач плуга, это харперианское фехтование, — рассмеялся Шатен. — Я видел это однажды раньше, когда ездил на север на конную ярмарку со своим отцом. Вот как это делается, хотя то, что я увидел сегодня, сделало фехтовальщиков на конной ярмарке похожими на мальчишек-пастухов с палками. Должно быть, правду говорят о Фаррике, что у его семьи когда-то были земля и деньги, и что он приехал на юг, когда…
— Фаррик ничем не лучше всех нас, мне все равно, какие у него манеры. И это чертово харперианское фехтование, о котором ты все время талдычишь, больше подходит для танцев служанок и мальчиков, чем для обращения с мечом. И Келлич мог бы уложить его еще до того, как тот смог бы приблизиться к нему, если бы попробовал те причудливые танцевальные па, когда дрался с ним.
— Келлич даже не смог бы прикоснуться к нему клинком, если бы они фехтовали по-харпериански!
— Черт бы тебя побрал, Йенси, ты хочешь сказать, что чужеземец был лучше нашего Келлича? — коротышка взял свою кружку, не собираясь из нее пить. Поспешно вмешался третий мужчина.
— Успокойся, успокойся, никто с тобой не спорит, приятель. Йенси просто сказал, что ему нравится стиль этого человека, вот и все. И вообще, какое нам до этого дело? Завтра покажет. — Голос миротворца внезапно понизился почти до шепота, который заставил Ки напрячь слух. — Если герцог умрет, мы скажем, что этот человек был хорошим фехтовальщиком. Но в любом случае чужеземец будет мертв. Должен признать, Йенси, что когда он фехтовал с Келличем, он фехтовал со смертью. Даже если бедняга этого не знал. Закажи нам еще по одной, Йенси, и давай поговорим о чем-нибудь другом.