Она потерла глаза грязными руками, посмотрела снова. Да, начинался рассвет, но не над Текумом. Розовое зарево над городом должно было быть чем-то другим. Пожар? Возможно, но кто мог поджечь половину города?
На самом деле, более половины города было охвачено пламенем, и пламя распространялось. Долгие жаркие дни сделали все, что можно было сжечь, сухим, как трут. Искры разлетались по узким улочкам от ветра дыхания огня. Она пробиралась через город, часто сворачивая, чтобы избежать пожаров. Даже избегая улиц, где здания все еще горели, Ки задыхался в дыму и развевающемся пепле. Казалось, никто ничего не предпринимал для борьбы с пожарами. Пожары, должно быть, стали последней кульминацией недавных волнений. Она увидела только одно тело, но следы более раннего насилия были повсюду. Сломанная мебель была разбросана по улицам, а кожаная обивка дверей болталась и хлопала на ветру от пожара. Она видела очень мало людей, а те, кого она видела, были либо спасателями, либо мародерами; Ки не была уверена, кем именно.
Обсаженная деревьями главная улица приняла на себя самое худшее из того, что здесь произошло. Ки вела упряжку между обломками фестивальных киосков, мимо сгоревших зданий, между деревьями, листья которых почернели и безжизненно свисали от жара огня. Возможно, это началось здесь; ни одно здание вдоль этой полосы уже не горело. Стены из глинобитного кирпича, потрескавшиеся и обезумевшие от жары, зияли пустотой, их соломенные или деревянные крыши сгорели дотла. Ки увидела нескольких беспризорных детей, которые собирали остатки еды из разрушенных киосков. Они соревновались с воронами, и обе группы прекратили клевать, подозрительно наблюдая за Ки.
Сначала она не узнала две фигуры, приближающиеся к ней. Мальчик шел рядом с мужчиной, рука мужчины лежала у него на плече. Поравнявшись с ними, Деллин приветственно поднял руку. Она остановила упряжку. Козел немедленно забрался в боковую дверь кабинки. Деллин пожал плечами и неловко вскарабкался на соседнее сиденье.
— Ты знаешь, что произошло? — спросил Ки.
Деллин покачал головой.
— Брурджанцы обезумели, они мародерствовали и разрушали. Они забрали все, что хотели, и разрушили остальное. Затем они ускакали в сторону Алгоны, — он снова покачал головой, словно пытаясь прояснить ее. — Какие эмоции таят в себе эти существа! И прошлой ночью их ничто не сдерживало. Я пытался защитить мальчика, но… — он снова покачал головой.
— Что случилось с твоим мулом? Брурджанцы?
— Нет. Кто-то поджег сарай, где мы отдыхали. Нигде больше не было безопасного места, поэтому я решил прийти и найти тебя. Но как только мы выехали на дорогу, мы встретили волну людей, спасающихся от разрушений в городе. Торговец с двумя тяжелыми сумками и ножом потребовал нашего мула. Он был так полон жадности и страха, что убил бы нас за это. Мул того не стоил, поэтому я позволил ему забрать его. Я был слишком занят, пытаясь защитить разум мальчика, чтобы и физически защитить его.
— Разве это не удивительно, — с горечью заметила Ки, — как невзгоды выявляют лучшее во всех нас? Брурджанцы нападают на торговцев, а торговцы нападают на вас. Но что послужило толчком ко всему этому?
Деллин пожал плечами.
— Я думаю, брурджанин взбесился и убил герцога. По крайней мере, брурджанцы выкрикивали его имя на улицах и говорили, что он отдал им город. Это был Кеклокито.
Итак, даже этот сюжет пошел наперекосяк. Она гадала, где и как упал Вандиен. Серые неподвижно стояли на улице. Глаза Ки блуждали по обломкам.
— Куда мне идти? — спросила она у пустой улицы.
Готерис высунул голову из двери кают-компании.
— Ты не нашла Вандиена? — спросил он. Она услышала тревогу в его голосе.
— Нет, — ответила она, и это слово прозвучало жестче, чем она хотела. Деллин с любопытством посмотрел на нее, и она почувствовала, что не в силах остановить прощупывание.
— Связь исчезла.
Она пожала плечами.
— Он мертв.
— Связь исчезла. Пока она была, я мог сказать, что он жив. Но теперь ее нет. Он отпустил. Или ты отпустила.
— Он мертв, — тупо повторила Ки. Простая скорбь принесла бы облегчение. Почему ей приходилось иметь дело с гневом, предательством и назойливыми вопросами любопытного джоре? Он прочитал ее раздражение на него? Ну и пусть, и будь он проклят. Она сердито посмотрела на него.
Деллин только смотрел на нее.
Лицо Козла было еще хуже. Выражение сонного недоумения не покидало его глаз. Глубокая морщина прорезала его брови, когда он переводил взгляд с нее на Деллина и обратно.
— Что-то… неправильно, — сказал он. Он с трудом подбирал слова. — Это не так… как ты чувствуешь.