Ки отхлебнула чаю и кивнула.
— Да. Мы бы уделяли ей больше внимания и держали их порознь. Или вообще не брали бы пассажиров. Я бы лучше отправилась бродяжничать с тобой. Или вернулась на север, в Фирбанкс, за новым фургоном.
— Да. И это тоже.
Что-то в его голосе заставило ее замолчать. Он продолжал смотреть на звезды, не обращая внимания на свой чай. Когда он заговорил, она не была уверена, что это было для нее.
— Перспективы меняются, когда оглядываешься назад. Я однажды рассказывал тебе, что сбежал из своей семьи после того, как не смог зачать наследника по линии своих родителей. Я был их единственным ребенком; когда они умерли, я был единственным, кто носил их фамилию. Я не мог унаследовать наследство, пока не докажу, что могу продолжить свой род. Я был молод, но мой дядя убедил меня немедленно стать отцом ребенка.
Ки кивнула в темноте. Ее ногти впились в ладони. Он редко говорил об этих вещах.
— Он находил для меня женщин. Подходящие женщины, как он их называл. Женщины постарше, которые уже рожали детей. Женщины с большой грудью и тяжелыми бедрами, у которых никогда не будет выкидышей и которые не будут обременены родами. Женщины, которые вызывали у меня благоговейный трепет. — Вандиен сглотнул. Ки слушала его долгое молчание. Когда он продолжил, в его голосе прозвучали фальшиво легкие нотки, которые задели ее. — Моя собственная мать умерла, когда я был младенцем. Я ее совсем не помнил. Меня растил мой дядя, а присматривал за мной Дворкин, его человек. Я ничего не знал о женщинах, кроме того, о чем слышал шепотом. Но я пытался. Клянусь Луной, как я старался. Сначала я, по крайней мере, мог спать с ними, хотя ни одна из них не могла забеременеть. Но позже, когда я раз за разом терпел неудачу, давление со стороны моего дяди становилось все сильнее, а презрение женщин — все более очевидным
— Вандиен, — Ки больше не могла слушать.
Он остановился. Долгое время все было тихо. Она потянулась к нему, но остановила себя, прежде чем прикоснулась к нему. Он лежал так неподвижно, глядя в небо. Затем он глубоко вздохнул.
— Потом от моего кузена забеременела деревенская девушка. Дикое, фееричное создание, стройное, как ива, с большими темными глазами. Казалось, ему это не стоило никаких усилий. Тогда я понял, как глубоко провалился. И я поступил единственно логично. Я оставил наследование своему двоюродному брату, поскольку у нас было много общих имен предков. И я взял имена своих родителей, Ван и Диен, и сбежал. Я жалею только о том, что не сбежал раньше. Думаю, я знал, еще до того, как попробовал, что потерплю неудачу. Слабый сын слабой линии. У моих родителей был только один ребенок. У меня линия полностью провалилась. Я был рад исчезнуть и забрать свой позор с собой.
— Держу пари, твой кузен был рад получить наследство.
Вандиен повернул к ней голову.
— Конечно, был. Не думай, что я этого не видел. Я не знал этого, когда был мальчиком, но за годы странствий у меня открылись глаза. Чем скорее я бы потерпел неудачу, тем скорее мой кузен смог бы стать наследником земель моего отца, а также его отца и матери. Это превратило его комфортабельные владения в нечто, близкое к великолепию. Призовой удар судьбы для него.
— А ты никогда не думал, что твой дядя приложил руку к этой судьбе? Сколько тебе было лет, Вандиен? Двенадцать? Тринадцать? Молодой жеребец — не самый надежный жеребец, но это не значит, что он никогда им не будет. Вол, если он слишком молод, не будет…
— Я уже не так молод, Ки, — улыбка, которой он одарил ее, была задумчивой и нежной. — Если бы я мог стать отцом ребенка, я думаю, у тебя уже было бы несколько.
— Я не хочу ни одного.
— Лгунья, — Вандиен вздохнул и взял ее за руку. Она позволила ему взять ее, но не нашлась, что ответить. — Меня беспокоит, — внезапно сказал он, — то, что делает Козел. Та девушка в Алгоне. Сегодня вечером Уиллоу. Он что-то забирает у них, Ки, и они, возможно, никогда даже не узнают, что потеряли это. Та девушка и Уиллоу… у них будут воспоминания, которые время от времени будут вторгаться, портя нежный момент, крадя блеск у драгоценной вещи…
— Как у тебя, — медленно произнесла Ки.
Он кивнул.
— Мне следовало сбежать раньше. Но я этого не сделал. И я не могу остановить то, что делает Козел. Он начал мне нравиться, Ки. Я думал, что могу дать ему то, в чем он нуждается. И потом эта девушка… Держи его подальше от меня, пока мы не доберемся до Виллены. Я не смогу терпеть его после этого.
— Я буду держать его подальше от тебя. Но я и сама чувствую себя так. — Ки опустилась рядом с Вандиеном. Ночь была мягкой, а земля теплой. Она лежала рядом с ним, не касаясь его, и ночь казалась ей чище и благотворнее, чем лагерь у скрипучего фургона. Она закрыла глаза, думая о Фирбанксе и тамошнем плотнике. Она спала.