— От них не убежишь, — заметил он. — Прикидываемся невинными или сражаемся?
— Играем в невинность, — медленно произнесла Ки. — Сразимся, если придется. Хочешь свою рапиру?
— На них есть доспехи?
— Легкие. В основном кожа… Я не очень хорошо рассмотрела.
— Тогда ножи. Если мы будем выглядеть слишком готовыми к встрече с ними, они никогда не поверят, что мы невиновны.
— Верно.
Все это было притворством, игрой слов, чтобы притвориться, что все не безнадежно, что, если дело дойдет до драки, у них будет шанс. Ки забрала бразды правления обратно. Шесть брурджанцев, вооруженных, в легких доспехах, на натренированных в боях лошадях. Если она убьет одного и Вандиен убьет одного…
— Останется только четверо, чтобы убить нас, — заметил Вандиен.
— Я слишком долго живу с тобой, — пробормотала Ки. Она крепко держала поводья. Стук копыт был уже совсем близко, а затем Сигурд вскинул голову и неожиданно заржал. — Спокойно, — прошептала Ки, скорее для себя, чем для лошадей. Она заставила их продолжать путь.
Брурджанцы налетели на них, как ветер, полный пыли, закружившись вокруг фургона, заставив серых попятиться и оскалить зубы.
— Остановитесь! — крикнул один из них. Его черный плащ был с серыми прожилками, сбруя у лошади была красной, отделанной серебром. Его боевые зубы выросли такими длинными, что он больше не мог закрывать рот.
— О, черт, — выдохнул Вандиен. — Ни один брурджанец не состарится, оставаясь благородным. — Ки остановила упряжку. Они с Вандиеном молча смотрели на кольцо всадников.
— Кириликин? — седой старый брурджанец обращался не к ним. Один из его людей подъехал ближе, чтобы посмотреть на Вандиена. Он пожал плечами — странно человеческий жест его массивных темных плеч, обтянутых кожей с медными заклепками. — Наверное, он, — проворчал он. — У него шрам.
— Приведите его, — седой развернул своего коня. — Герцог хочет, чтобы его убили на деревенской площади.
Кириликин наклонился, чтобы схватить Вандиена сзади за воротник, но тот уже пришел в движение. Вандиен бросился на брурджанца, используя инерцию всего своего тела, чтобы пробить клинком более тонкую и гибкую кожу, прикрывавшую горло Кириликина. Когда он вытащил нож, из раны потекла кровь, и Кириликин в удивлении схватился за горло. Это произошло меньше чем за удар сердца.
Ки хлопнула поводьями серых, и крупные лошади рванулись навстречу, но не сквозь таких же крупных черных лошадей, которые преградили им путь. Брурджанец с черной шкурой наклонился со своего коня, чтобы схватить поводья, и короткий клинок Ки рассек его волосатую руку сзади до самых костей. Он взревел от гнева, его гребень поднялся, пасть широко раскрылась, обнажая боевые зубы, но он отступил, на мгновение став недееспособным.
Это короткое мгновение они были настолько близки к победе, насколько вообще могли быть. Ки так и не узнала, как Вандиен был сброшен на землю, но он оказался там раньше нее, потому что она приземлилась на него сверху, а затем перекатилась на свое больное плечо, разбудив старую травму. Она начала вставать, но что-то ударило ее по пояснице, и она упала лицом в пыль. Она чувствовала себя расколотой, как краб, на которого наступили. Боль была всем, что она знала, ее тело кричало ей, чтобы она оставалась неподвижной, что она умирает. Вандиена схватили, подняли на ноги. Она услышала рев, который закончился визгом, затем грубым хихиканьем, и короткий, ужасный звук очень сильного удара о плоть. Она подняла голову.
Вандьен снова ударил, но поплатился за это. Брурджанка скорчилась на дороге, прижав руки с черными ногтями к животу. Между ее короткими пальцами сочилась кровь, и она ругалась, в то время как двое ее товарищей оседлали своих лошадей, смеясь и показывая торчащие из ее раны кишки. Вандиен лежал лицом вниз на дороге. Алая кровь струилась по его затылку и стекала по подбородку. Он не двигался.
Позади него брурджанец спешился и проверял Кириликина. Он оторвал от него взгляд, пожал плечами в сторону их лидера и начал методично раздевать тело. Кто-то другой уже поймал его лошадь.
Ки уронила голову на руки. Ноги ей больше не принадлежали. Она смотрела на тело Вандиена, лежащее на залитой солнцем дороге, и это зрелище отозвалось эхом в ее душе. Брурджанец закончил раздевать тело Кириликина. Он подошел к Вандиену, перевернул его ботинком.
— Оно почти мертво.
— Проклятье! — седой вожак повернулся в седле и внезапно ударил одного из мужчин позади себя. От удара по подбородку стражника потекли четыре кровавых дорожки. — Это за то, что ты слишком поторопился с оружием. По приказу герцога дуэлянтов следует убивать на площади, а не на какой-нибудь дороге, где этого никто не видит. Что-то подобное выставляет нас всех в плохом свете. — Наказанный солдат опустил взгляд на свою рукоять, слегка оскалив зубы. Лидер снова повернулся к брурджанцу рядом с Вандиеном.