Ничего. Вообще никаких ощущений. Он исследовал свою руку, гадая, не задела ли рукоять каким-то образом кость. Он не обнаружил синяка. Ощущений было совсем немного. Он осторожно потер руку, и с внезапным покалыванием, словно по коже пробежали муравьи, она вернулась к жизни. Почти. Холод вдоль кости все еще ощущался, ужасная старая боль. Он наклонился, чтобы поднять свою рапиру, когда за его спиной открылся люк в полу чердака. Он развернулся лицом к нему, его клинок уже бросал вызов незваному гостю.
Поднос появился первым, приземлился, и его со скрежетом покатили по полу. Уиллоу последовала за ним, неуклюже перелезая через край люка. Она взглянула на Вандиена, затем встала и закрыла за собой. Потом повернулась к нему и уставилась с вызовом. Он не пошевелился и не произнес ни слова.
— Это твоя еда, — сказала она наконец, указывая на поднос.
— И ты пришла сюда, чтобы сказать мне это. На случай, если я могу не догадаться.
Она покраснела и провела рукой по своим колючим рыжим волосам.
— Я пришла сюда, чтобы убедиться, что ты полностью понимаешь условия нашего соглашения.
— Что тут непонятного? Я убиваю герцога. Я умираю. Ки живет, — его голос оставался ровным, холодным.
— Совершенно верно, — Уиллоу попыталась скопировать его тон, но безуспешно.
— У меня действительно есть один вопрос. Предположим, я откажусь или потерплю неудачу. Кто убьет Ки?
Девушка внезапно смутилась.
— Это… это не обсуждалось. Если ты сделаешь, как мы говорим, этого никогда не будет.
— Я просто поинтересовался. Я думал, что, раз ты разработала этот план, ты будешь той, кто его осуществит. Очевидно, что это не дело рук Лейси. На самом деле, он совсем не выглядел довольным этим. Но ты… убедила друзей Келлича помочь тебе с этим, так что он мог сказать? Повернуться против тебя и рискнуть расколоть его восстание на фракции? Кроме того, я знаю, как сильно ты ненавидишь нас обоих, после того, как мы так плохо с тобой обращались, за нашу преднамеренную жестокость к тебе и все такое. И я знаю, как сильно ты любишь это дело. Я подумал, что, возможно, тебе выпала бы честь убить Ки. Кстати, как ты планируешь это сделать? Если я потерплю неудачу или откажусь, я имею в виду? Нож? Удушение? Медленное голодание? — он толкнул поднос ногой. — Яд?
— Ты отвратителен, — ее лицо было белым, но она говорила, не шевелясь.
— Нет. Твой план отвратителен. Ты просишь меня предательски убить человека, которого я никогда раньше не видел, и поплатиться при этом собственной жизнью. И это если у нас все пойдет хорошо. Если нет, я все равно умру, а ты хладнокровно убьешь моего друга.
— Герцог — тиран, — вспылила Уиллоу в ответ. — Бессердечное чудовище! Для него нет слишком жестокого способа смерти, нет слишком коварного предательства. Наша земля стонет под его жестокостью, наши фермеры страдают, а их дети дрожат…
— От суровых дождей Заклинательниц Ветров. Это что-то, что ты должна запомнить, чтобы вступить в этот клуб? Уиллоу, любой зимний дождь холодит спину. Ни тиранов, ни погоду не следует принимать так близко к сердцу. Если идет дождь, постройте укрытие и убирайтесь туда. А если вас тиранизируют, объединитесь и откажитесь от тирании. Консорциум мелких дворян, поддержанный землевладельцами и торговцами…
— Это заняло бы слишком много времени! Мы должны действовать сейчас!
— Тогда эта земля будет залита кровью. У вас нет никаких планов после того, как вы убьете герцога. В конце концов, вы обнаружите, что самый скучный брурджиец может быть худшим тираном, чем самый преданный своему делу развращенный человек.
— Вот как ты это видишь. В конце концов, какая тебе разница? Ты запрягаешь лошадей и двигаешься дальше; у тебя нет ни идеалов, ни мечтаний о свободе…
— Не желаю никого убивать. Это не моя ссора, Уиллоу. И не твоя. Ты не влюблена в дело, в это восстание. Ты была влюблена в Келлича и хотела помочь делу, чтобы угодить ему. Ты заинтересована в этом не больше, чем я. Ты могла бы уйти от этого прямо сейчас. Выруби охранника внизу, помоги мне найти Ки и освободить ее, и мы перейдем границу и исчезнем. Уйди от всего этого.