– Да, запрыгивала пару раз, пока его не было дома. Смотрела. Но без толку, она – мёртвая, и хвост отдаёт резиной. Не вкусный… В общем, ничего интересного.
Мама кошка широко зевнула:
– И всё-таки, что-то он ест. А с нами не делится…
– Делится, делится! И по выходным, и даже по праздникам! – Кошечка радостно подпрыгнула на подоконнике.
– Ты про паштет? – Мама кошка вытянулась вдоль батареи – Да, это истинное наслаждение! Мягкий и сладкий, прокрученный из куриной печёнки, и приправленный душистыми специями! Но почему же – так редко? Уж лучше бы есть его, каждый день, чем это вечно сухое жёлтое печенье, пахнущее мясом – только на самом близком расстоянии…
Старшая кошка мечтательно закрыла глаза, положила голову на передние лапы, и задремала.
* * *
– Пойдём, посмотрим, что он там делает? – навострила свои уши Кошечка…
Обе кошки спрыгнули со своих лежанок, аккуратно – на мягких лапах – подошли к комнате, и застыли возле открытой двери.
– А может, он сейчас охотится? Вот в этот самый момент! – Кошечка изогнула хвост крючком, представляя себе весь жгучий азарт охоты!
Человек клацнул пару раз мышкой компьютера, встал из-за стола, взял в руки сотовый телефон, и подошёл к окну:
– Да, вот сейчас отправил, посмотрите... Ну как? Сдвинуть? Ещё левее? Слушайте, я сделаю всё, как вы хотите, но… да нет, я не возмущаюсь… Просто, столько капризов, на такой маленький проект… Я с вами даже кошек не прокормлю!
Он раздосадовано бросил трубку на кровать, и снова подсел к компьютеру.
– Наверное, опять мимо… – старшая кошка подтянула под себя задние лапы, и терпеливо уселась на пол. Входить в комнату было опасно…
– Какая вёрткая дичь… нужно было подпустить её поближе, схватить как следует, и зубами её, зубами! – Кошечка несколько раз вильнула телом, в воображаемом пылу атаки.
– Уверена, что он так и сделал бы. Опыт у него есть... Может быть, она засела в норе, и не хочет выходить?
Мама кошка обвила задние лапы хвостом, приняв явно выжидательную позу:
– Всё, теперь это надолго.
– Да, наверное… – Кошечка перестала крутиться, и села рядом.
Две пушистых красавицы навострили уши, и стали с любопытством следить за каждым его движением.
Прошло около часа.
Человек ещё несколько раз пробежал пальцами по клавиатуре, дёрнул мышку на коврике, и медленно потянулся к лежащему на кровати телефону. Внезапный короткий сигнал звякнул из динамика тонкого стеклянного аппарата.
– Ура! Перевод!
Человек радостно подпрыгнул, и схватил сумку – Ну что, мокрые носы, сидите тут, ничего не трогайте! Я скоро вернусь!
Он выскочил в прихожую, накинул пальто, натянул на голову шапку, впихнул ноги в ботинки – и молнией вылетел на улицу.
* * *
Мягкий и сладкий куриный паштет, ложка за ложкой, плюхался в широкую керамическую тарелку, с большими розовыми цветами по краям. Мама кошка громко чавкала райским угощением, жадно уплетая порцию за порцией.
Человек подошёл к кухонному окну, придвинул табуретку, сел, и бесцельно уставился сквозь замёрзшее стекло в тёмную бездну ночного города. Мягкий белый снег медленно оседал в свете высокого уличного фонаря.
Кошечка посмотрела на жующую мать, подошла к Человеку, и аккуратно потёрлась щекой о его белые шерстяные носки. Он опустил руку, и ласково почесал её за ушком.
Она была ещё слишком молода, и не знала, как определить эту тонкую грань между пониманием, сочувствием, и благодарностью. Может быть, всё это вместе и называлось – любовью?