Ампула с хлорэтилом у генерала была свежая, еще невскрытая. Он достал ее из бронежилетного кармана, обернул тампоном и запихал в подствольный гранатомет Крестинина. От прямого или даже скользящего попадания в бронежилет на теле вспухал болючий кровоподтек. Побрызгаешь его хлорэтилом, "заморозишь" - и жжение как рукой снимает...
- Ну что, продолжать? - спросил майор, возвращая ампулу таким же образом. - А то после штурма все забуду, ни одной мысли...
- Не наводи тоску, - сказал генерал. - О подвигах Геракла уже написано.
- Чистить авгиевы конюшни - удовольствие, - отозвался Крестинин. - А вот скотные дворцы... Какой тут подвиг?
- В жизни всегда есть место подвигу, - отпарировал дед Мазай и пополз вдоль железобетонных блоков.
Крестинин был близок ему по циничному отношению к современной политике...
Он приехал под утро, когда генерал и в самом деле заснул. Офицер-порученец не стал его будить сразу, хотя имел такой приказ, а прежде усадил гостя на кухне и сварил ему кофе.
- Мне тоже кофе, и побольше, - распорядился генерал, пожимая руку майора. - Пошли в кабинет.
Посвящать Крестинина в дела последних дней оказалось излишним: Сыч все ему поведал и, должно быть, проинструктировал. В Москве было тихо, не стреляли, в окна семнадцатого этажа было видно огромное светлеющее небо, однако летописец отчего-то начал сочинять свои мемуары, изменив привычному правилу.
- "Своего бывшего командира я застал запертым на конспиративной квартире, в полном унынии и непривычном состоянии подавленных чувств, - тоном рассказчика заговорил Крестинин. - Было ощущение, что находится он в каком-то спрессованном пространстве, в тягучей, как мед, среде, где трудно сделать всякое движение..."
- Двигаться трудно, - перебил его генерал. - А об унынии ты напрасно. На три дня можешь освободиться от службы?
- Могу, - пожал плечами майор, глядя выжидательно.
Дед Мазай подал ему телефонную трубку:
- Звони, освобождайся.
Крестинин удивленно похмыкал, покачал головой, однако отзвонился своему начальству и получил "добро", не объясняя сути дела.
- Теперь слушай внимательно, - генерал притворил дверь в кабинете. Сейчас же разыщи Головерова. Вместе с ним соберите группу из пяти наших мужиков, кто свободен или кто может дня на три отключиться от всяких дел. В условиях полной конспирации. Я знаю, Тучков болтается без работы, Грязев...
- Грязева в Москве нет.
- Кто есть? Знаю, Шутов в Бутырке...
- Есть Отрубин и Володя Шабанов.
- Отлично, хватит, - дед Мазай уселся за стол. - Первая группа - Тучков, Отрубин, и Головеров - старший. Передай ему: пусть возьмет под наблюдение Кархана.
- Ты Сычу не доверяешь, дед?
- Сычу доверяю, его службам - нет... Лучше подстраховать, потому что Кархан может исчезнуть. А мне отпускать его нельзя!
- Все понял, - прервал закипающую ярость майор. - Головеров не отпустит.
- Твоя задача следующая, - продолжал генерал. - На Вятской улице есть трикотажная фабрика товарищества "Гюльчатай". Возьми Шабанова и пройди с ним эту фабрику вдоль и поперек, пролезь все дыры, наизнанку ее выверни. Там что-то есть! Чую!
- Думаешь, там держат Катю? - Не знаю, - не сразу сказал дед Мазай. - Но очень уж подходящее место... Посмотри, что за люди, какую... продукцию выпускают. Сними на пленку всех Живых, все, что шевелится. Поглядим, что за личико у этой восточной красавицы... Имей в виду, там должна быть хорошая охрана, пропускной режим. Так что лучше идти в нерабочее время, перед началом смены и выходить после нее.
- Сделаем, товарищ генерал!
- Головеров пусть раздобудет радиотелефон. Связь со мной каждый час... Возможно, в определенный момент потребуется провести операцию по захвату Кархана. Я дам команду.
- Вопросов нет, - озабоченно заключил майор. - Только ты, дед, зря Сычу не доверяешь...
- Я же сказал - Сычу доверяю! - возмутился генерал. - "Брандмайору" не верю. Если в стране полулегально действуют дудаевские спецслужбы и делают что хотят, значит, у нас нет органа государственной безопасности, а есть только люди, из собственного честолюбия исполняющие свой долг. Они партизаны. Почему же и нам не партизанить, если живем как на оккупированной территории?
- Скорее бы на пенсию! - вдруг помечтал Крестинин уже возле порога. Сесть бы за мемуары! А то в голове уже нет ни одной свободной клетки, все исписал... Башка трещит от мемуаров! Даже первую фразу уже написал на бумаге: "В мои молодые годы мое Отечество напоминало потухший вулкан". Красиво звучит?
- Может, не потухший, а спящий? - предположил дед Мазай.
- А этого никто не знает, спящий или потухший. Человеческая жизнь такая короткая...
Он не успел дослушать Крестинина и выпроводил его за порог, поскольку офицер-порученец позвал к телефону - срочно звонил Сыч. Генерал схватил трубку...
Оказалось, что сегодня утром, услышав сообщение по радио о трагической смерти генерала Дрыгина, упомянутой вскользь среди прочих происшествий за прошлые сутки, бежал из Бутырского следственного изолятора Вячеслав Шутов, бывший майор, бывший аналитик разведслужбы "Молнии", бывший снайпер и бывший начальник тира в "Динамо"...
Еще на вокзале во Владивостоке, скрывшись от милицейской проверки, он пересчитал заработанные деньги, купил билет до Уссурийска на электричку и решил, что это самый подходящий и достойный вид транспорта, чтобы ездить по России. В поездах дальнего следования, в уютных купе с постелью тоже неплохо, однако ведь осатанеешь от тоски, от одних и тех же лиц, вынужденного распорядка дня, а Сане Грязеву хотелось обновления, постоянной смены декораций и многочисленной публики. В электричке же, как в огромном калейдоскопе, ничто не стояло на месте, все катилось, бурлило и сверкало неожиданными, непредсказуемыми гранями и комбинациями. И не требовалось много денег на один прогон от начальной до конечной станции. После Уссурийска дела пошли вообще блестяще. Пока он ждал следующей электрички, поплясал на вокзале, заработал на билет и на полсотни пирожков с мясом и капустой. Единственное, что сдерживало его свободу и руки, был чемодан, за которым приходилось следить во время пляски, поскольку его чуть не украли в Уссурийске, а потом еще присматривать в электричке, чтобы кто-нибудь случайно не прихватил. В чемодане было много хороших и полезных вещей, которые сейчас казались ему бесполезными. Добравшись до Спасска-Дальнего, Грязев все-таки решился избавиться от груза: переоделся в новый "концертный" костюм, надел на себя все пять рубашек, которые были, в купленную небольшую сумочку на ремне положил электробритву, чечеточные туфли, полотенце, мыло и зубную щетку. А чемодан с лишними вещами поставил на вокзале у стены и "забыл".