— Ну что шлюха. — Министра бесцеремонно пощупали. — Да ты уже мокрая, готовься принять всех разом.
Далее была коллективная оргия и "спарка", Джохара испытывал боль и блаженство. Когда, наконец, грабители были удовлетворены, они взяли в руки кастеты и дубины, и так отдубасили министра, что тот надолго потерял сознание. Его подхватили за конечности и кинули в яму с обжигающими иногалактическими фекалиями.
Джохара очнулся от сильного жжения и страшной вони, выскочив как пробка он ринулся к ближайшему фонтанчику, чтобы смыть отвратительные испражнения. Тут ему снова не повезло, тормознул полицейский патруль.
— Сэр ваш вид нарушает гармонию столицы, последуйте за нами.
Джохара взвыл
— Какое вы имеете право — я министр тотальной стерильности. — Прокудахтал он.
— Тогда, пожалуйста, документы! — Пропищал робот-полицейский.
Джохара принялся щупать карманы, но в них было пусто, бандюги постарались, содрав все перышки.
— Да ты больной или самозванец. Отправляйся в КПЗ.
Погрузив задержанного в сверхпрочный прозрачный пузырь, роботы потащили его в участок. Там его уже ждала охрана из живых фаццанов. Узнав, что пленник толи самозванец, толи сумасшедший ему добавили электрошоковыми дубинками.
— Хорош кометы гнать, получи сначала по первое число.
— Проверьте мой код ДНК через компьютер, и вы убедитесь, что я министр. — Простонал Джохара.
— Сначала отсиди в камере, там тебя просветят безумный.
Фаццаны затолкали своего высшего начальника герметически запертое помещение с прозрачными стенами, перед этим окунув для стерильности в кислоту.
Джохара покраснел, потерял форму от боли, затем превратился подобие мокрой курицы.
Ему хорошенько врезали, поместив в аквариум. На этом, однако, его злоключения не окончились. В камере на него тыкали пальцем, затем решили включить ток. Стена оказывается, обладала хорошей проводимостью. Крепкие удары заставили сотрясаться все тело. Джохара надсаживался.
— Вы не имеете права, я министр и всех вас закапаю.
В ответ сановнику врезали посильнее, от зарядов он просвечивался насквозь. Когда всем надоело слушать крики, в камеру ворвались роботы-полицейские и нанесли с помощью нейтрино-дубинок такие чудовищные и болезненные удары, что Джохара потерял сознание.
Когда, наконец, он очнулся, к нему видимо потеряли интерес, рядом торчало несколько таких же прозрачных камер, в них размещалось два фаццана и несколько иногалактиков.
Хотя звук не проникал сквозь стены, можно было использовать жестикуляцию, а в отдельных случаях и телепатию.
— Братва за что вас? — Послал мысленный импульс Джохара. Обычно такие передачи мысли воспринимали не все, а лишь примерно каждый пятый фаццан.
Как нестранно — сработало, один заключенных поднял голову и сделал жест, будто понимает. Тогда министр усилил давление.
— Меня просто так посадили в тюрьму, но на воле я имею такое огромное влияние, что могу заставить их дорого заплатить за унижения.
В ответ послышалась мысль.
— Если это не блеф, то постарайся подкупить полицейских. Они настолько продажны, что за деньги простят любое преступления — дело только в сумме.
Джохара был сказочно богат и понимал, что при случае его могут якобы случайно прикончить в тюрьме. А что взятка? Он и сам их активно брал.
— Платить этим пузырям? Не слишком ли много чести?
— А иначе они тебя забреют. Ты вроде умный мужик должен понимать.
Джохара хотел, было согласиться, но тут у него мелькнула другая мысль, что если им покажется мало, и они потребуют удвоить или утроить подкуп — ведь она пока в их руках.
— Меня пока не беспокоят, и я подумаю.
— Думай, но слишком долго, скоро придут бобрики, и будут снова терзать.
Джохара не был полным кретином и ему в голову пришла хитрая идея.
— Поступлю я по-своему.
Когда громилы появились вновь, сановник их встретил возгласом.
— Хочу признаться.
— В чем! — Сразу напряглись дознаватели.
— Я известный террорист Макованни!
Это фаццана-отморозка знали по всей галактике, он создал целую организацию под лозунгами — справедливость, братство — вселенная одним фаццанам. Этот жесточайший индивид считал, что прочие расы не должны существовать даже как рабы. Кроме того он выдвигал и вовсе утопическую идею покончить с частной собственностью и отменить деньги. Если первое перебить всех иногалактиков ему и могли простить, то второе — покончить с капитализмом было чрезмерным. Поначалу столь дерзкому заявлению не хотели верить. Это все равно, что добровольно кинуться в плазменный реактор.