— А вот и Красс, истребляющий рабов, безжалостный правитель. Александр взлетел вверх, чтобы получше разглядеть печально известного душителя свободы.
Красс был среднего роста, несколько тучный, с лысеющей головой. Тем не менее, в его полном лице читалось властность и воля. Знатный патриций, стараясь сохранить надменность, с трудом сдерживал дрожь.
— А это ты Спартак. — Небрежным кивком головы патриций изобразил поклон. — Твои подвиги позорят Рим. Внезапно увидев парящего Александра, он затрясся и соскочил с коня.
— О прости меня боже, я не высказал тебе достаточного почтения.
Мальчик совершил пируэт и приземлился.
— Я сын Юпитера Перун и требую, чтобы ты презренный пал на колени.
Вид у хлопца был угрожающим, и Красс сразу выполнил приказ.
— Вот так оно гораздо лучше. А теперь слушай мою волю, когда будет заседать сенат?
— Завтра о великий.
— Значит, мы прямо сейчас перенесемся в завтра и устроим им обструкцию. — Глаза мальчишки сверкнули.
— Как это возможно. Удивился Помпей. Над временем не властен даже Юпитер.
— Вы римляне плохо знакомы с могуществом богов. Смотрите за мной. — Александр положил руку на браслет.
— Я хочу вместе со Спартаком, Крассом и Помпеем перенестись в следующий день, прямо в Рим на заседание сената.
Едва он закончил эту фразу, то, как это было не раз, ударили молнии и все четверо исчезли. Возникли уже в Капитолии, в самый разгар заседания высшего законодательного органа. Сенаторы в основном богатейшие граждане Рима обсуждали, как следовало ожидать восстание Спартака. Выступал Катон.
— Мятежника со всех сторон окружен нашими армиями. Трое лучших, полководцев Красс, Помпей и Лукулл, веду практически все наши силы. В этих условиях нам остается только решить, кто добьет и кому достанутся лавры пленения Спартака.
Слово взял Геллий.
— Только что прилетели почтовые голуби, они донесли, что Помпей и Красс вступили в битву со Спартаком и разгромили его орду.
Сенат зашумел.
— А что с самим главарем, он что пленен?
— Судя по всему да. Во всяком случае, обложен как зверь.
— Спартак должен быть взят живым, его казнь будет публичной. — Проорали глотки нескольких сенаторов.
— Разумеется. — Произнес Катон. — И при этом позорной. Если же этот дикарь погибнет в битве, то это нас крайне огорчит.
— Красс и Помпей должны стать триумфаторами, а затем их изберут консулами. — Послышались голоса.
— Вот это тоже верно. По заслугам награда.
— А стоит ли устраивать триумф, по случаю подавления бунта каких-то жалких рабов?
— Слишком много чести рабам, это их заставит гордиться.
Другие голоса орали.
— Спартак уже не раз разбивал нас, он нанес ущерб больший, чем Ганнибал. За его поимку и разгром следует назначить триумф.
— Ставим на голосование. Кто за то чтобы наградить Красса и Помпея триумфом.
Сенаторы встали, большинство чтобы подольститься к победителям проголосовало за.
— Кто против. Меньшинство, что же хоть одно решение нам удалось принять, до обеда.
Сенат хотел, уже было распуститься на перерыв, как перед ними возникло свечение и спустя секунду погасло. Четыре человека, два хорошо знакомые Помпей и Красс предстали перед сенаторами. Многие из них впервые увидели Спартака, похожего на статую Геркулеса, только, пожалуй, более стройную. Его мышцы после обработки регенератором стали еще рельефнее и глубже, сам он напоминал Атланта, Красс и Помпей были на голову ниже его, едва доставая по плечо, а Александр и вовсе казался малюткой. Мальчик почувствовал себя неуверенно в присутствии столь большого количества с любопытством его разглядывающих лиц. Поэтому юный хроноразведчик взлетел вверх, демонстрируя свое превосходство и презрение к окружающим.
Этот полет вызвал еще большее удивление у сенаторов, многие вылупили глаза.
Тогда Александр слегка подкрутив плазмо-комп, обратился к толпе патрициев потрясающе громовым голосом.
— Я бог и сын Юпитера Перун — требую повиновения к себе.
По рядам сенаторов прошел рокот. Слово взял Катон, которому в будущем суждено было стать самым рьяным противником Цезаря.
— Чем ты докажешь что ты бог, а не самозванец.
— Тысячи мертвых римских воинов свидетельствуют об этом! — Мальчишка выпятил грудь.
— Красс и Помпей подтверждаете это.
Помпей склонил голову с густой гривой.
— Да высокочтимый сенат. Это действительно бог, я видел тысячи наших трупов, оставленных там, где прошла его десница.
— Кроме того. — Вставил Красс. — В мгновение ока он перенес нас из прошлого времени, когда мы еще дрались у реки Брадан, в Рим, на заседание сената. Этому богу под силу даже повелевать временем.