— Но и мириться с бесправием и жестокой эксплуатацией, когда господствует вопиющее неравенство нельзя.
— Вот с этим в частности с бедностью мы и будем бороться. Богатых заставим делиться, рабочий день будет сокращен, образование и медицина станут бесплатными.
— Вы тоже революционеры?
— И, да и нет. Мы выступаем за постепенные реформы и революцию сверху. Такой путь позволит добиться счастья для всего народа без крови и потрясений.
— А богатые в новом обществе будут?
— Конечно, имущественное неравенство будет сохранено, чтобы у людей был стимул работать, учиться и самосовершенствоваться, но с нищетой и безработицей будет покончено. Мало того будут действовать такие механизмы, что никто не сможет чрезмерно разбогатеть, а бедность станет невозможной. Мы все отточим как ювелиры.
Андрей призадумался. С одной стороны ему и самому проходили в голову похожие мысли: что делать, когда они придут к власти. Он читал революционные труды Карла Маркса и Энгельса. С одной стороны это смотрелось довольно привлекательно, с другой вызывало массу вопросов. Особенно термин: От каждого по способностям, каждому по потребностям. Будет ли стимул в этом случае работать в поте лица. Смущали и некоторые другие постулаты марксизма. В частности то, что жены должны быть общие, намерение ликвидировать как таковую семью, а более всего смущали трудовые армии. Правда, они были как бы вынужденной временной мерой, но известно, что нет ничего более постоянного, чем временное.
— А какова будет участь представителей науки и искусства?
— Я уже говорил: самая передавая. На науку и будет сделана первейшая ставка. Если бы вы знали, как в будущем ожидается прогресс науки. Полеты к далеким звездам давно перестали быть фантастикой, когда ни будь, ты увидишь иные миры, а может, если мы позаботимся о тебе и галактики.
— Я верю в прогресс, а раз вы люди из будущего, то ваше существование косвенным образом доказывает силу науки. А вот такой вопрос, в ваше время в Бога кто ни будь верит?
— Да конечно, практически все, официальная религия Великой России — Православие.
Андрей глубоко вздохнул, губы скривились.
— Жаль. Я был более высокого мнения об своих потомках. Неужели наука так и не смогла доказать совершенную антинаучность и нелогичность существования Бога.
Артем знал, что конец девятнадцатого века и начало двадцатого это рассвет атеизма в кругах российской и европейской интеллигенции. Считалось модным отрицать существование Всевышнего, верить в эволюцию Чарльза Дарвина, почитать свободную любовь. Впрочем, в последнем вопросе он и сам не святой.
— Наоборот глубокие, фундаментальные научные исследования доказали что человечество и вся вселенная создана Богом. Все прочие версии оказались абсурдными и антинаучными.
— И теория эволюции Дарвина.
— В том числе и она.
— А как же археологические находки, промежуточные звенья, неандертальцы.
— В том то и дело что они отсутствуют, а неандертальцы это вполне современные, но выродившиеся племена. Есть такая наука как креационизм, она учитывает все факторы, включая соленость воды в океане, активность магнитного поля, толщину слоя космической пыли на Луне и многое другое. Поверь, ультрасовременные исследования полностью подтвердили абсолютную научность библии. Каждое слово в этой священной книге, правда и поэтому мы должные верить во Всевышнего.
Андрей почесал переносицу.
— Наука науке рознь. А ты не задавался мыслью, что ваша наука за уши притягивает факты, что подогнать все под форму удобную власти.
— Что ты имеешь ввиду.
— Дело в том, что библия, христианство и православие воспитывают психологию раба. Вспомним повеление апостола Павла — рабы повинуйтесь в господе не только добрым господам, но и злым. Или отдайте кому оброк, тому оброк, кому дань, тому дань, кому честь тому честь. Или ударили тебя по правой щеке, подставь левую. Все это выгодно правящим классам. Вот они оплачивают науку, чтобы она помогала им держать народ в повиновении.
— Но ведь у вас, не смотря на это, есть ученые-атеисты, то почему в будущем не смотря на больший свет учения и личную свободу, их не осталось. Артем начал набирать высоту, дискуссия затягивалась, а в верхних слоях атмосферы гораздо прохладнее.
ГЛАВА 6
Когда огненные фейерверки погасли, Александр и Света оказались в белесом тумане.
— Вот черт, куда мы переместились.
Постепенно марево рассеивалось, проступили странно знакомые стены — красные с зубьями. Это был Кремль, но какой-то странный не тот исполинский уносящийся в небо башнями за облака, а тот, который они видели в древних документальных фильмах значительно меньший, но все равно величественный. Незапамятное сооружение, построенное еще в пятнадцатом веке. Было утро, и подымался расцвет, непривычно было наблюдать над Москвой только одно солнце. Играла музыка, начинался Первомайский парад. Ребята из будущего оказались в густой толпе демонстрантов и с интересом наблюдали за необычным зрелищем. Как ни странно их внезапное появление прошло незамеченным, дети, одетые в обычный армейский камуфляж цвета хаки как-то естественно вписались в колонны людей.