— Если ты бог, то я приветствую тебя. — Помпей вежливо поклонился.
Спартак улыбнулся.
— Я не бог, а всего лишь вождь повстанцев. Неведомая сила спасла меня от гибели.
Александр поморщился. Он не понимал ни слова, латынь в детском саду не изучали.
— Так и есть Спартак.
Помпей оценивающе глянул на своего оппонента.
— А это кто. — Произнес он, заметив странную фигуру.
— Неизвестно мне его имя, но он спас меня и, по-видимому, друг.
— Кто ты не ведомый воин. — Обратился Помпей к Александру.
Мальчик не понял не слова, но был умным, знал, что к нему обращаются. Поэтому включил плазмо-комп, программу переводчик. К счастью в упорядоченной плазме был программный код перевода с латыни. Компьютер запищал.
— Кто ты неведомый воин? — Александр задумался — сказать правду или выдать себя за бога?
— Если ты бог ответь нам, какова твоя воля? — Продолжил Помпей.
— Я сын Юпитера и Венеры — Перун. — Молвил мальчик, вспомнив древнеславянский эпос. — Вы меня пока не включили в пантеон оттого, что я родился не давно.
— Перун? — Переспросил Помпей. — Ты бог?
— Конечно! — Александра стало распирать от гордости, еще бы ребенок играет роль бога! — И многие тысячи трупов павших легионеров могут подтвердить это!
Помпей оглядел поле, такую картину, даже он искушенный многими сражениями не разу не видел.
— Да я верю тебе, о могучий. — Умудренный римский полководец своим зорким взором осматривал мальчика. Он обратил внимание на широкие плечи, не по возрасту жилистые, словно сотканные из стальной проволоки мускулы, острые бицепсы ребенка. В фиолетово-зеленых глазах пацана светилась решимость. Александр и сам поверил что он бог.
— Я был уже почти мертв, а он воскресил меня. — Молвил Спартак.
Помпей тревожным взглядом окинул гиганта, он невольно почувствовал уважение к восставшему рабу. Странно, неужели мятежным гладиаторам сочувствуют боги?
— О великий. — Помпей обратился Александру. — Какова твоя воля.
Мальчик почувствовал решимость.
— Я требую от Рима освободить всех рабов и покончить с позорными издевательскими гладиаторскими играми.
Помпей вздрогнул, его взгляд выражал растерянность. Требование субъекта похожего на мальчишку казались чрезмерными, а с другой стороны было опасно злить бога.
— Это должен решить не я, а сенат.
— Сенат, так давайте полетим в Рим. — Воскликнул Александр.
— Так все уже спят, ваше святейшество. — Помпей чувствовал себя как на иголках.
— Разбудим разве явление бога это не достаточный повод для внеочередного собрания.
Помпей покраснел, он понял, что из тисков мальчика-бога будет трудно вырваться.
Александр внезапно смягчился.
— Ты Помпей.
— Да бог Перун именно так, нарекли меня. Потом когда я прославился подвигами, стали добавлять великий.
— Тогда почему ты один, где Красс?
— Я сейчас пошлю за ним.
Сзади уже слышалось ржание коня, знаменитый римский богач и военачальник тяжело скакал на черном жеребце.
— А вот и Красс, истребляющий рабов, безжалостный правитель. Александр взлетел вверх, чтобы получше разглядеть печально известного душителя свободы.
Красс был среднего роста, несколько тучный, с лысеющей головой. Тем не менее, в его полном лице читалось властность и воля. Знатный патриций, стараясь сохранить надменность, с трудом сдерживал дрожь.
— А это ты Спартак. — Небрежным кивком головы патриций изобразил поклон. — Твои подвиги позорят Рим. Внезапно увидев парящего Александра, он затрясся и соскочил с коня.
— О прости меня боже, я не высказал тебе достаточного почтения.
Мальчик совершил пируэт и приземлился.
— Я сын Юпитера Перун и требую, чтобы ты презренный пал на колени.
Вид у хлопца был угрожающим, и Красс сразу выполнил приказ.
— Вот так оно гораздо лучше. А теперь слушай мою волю, когда будет заседать сенат?
— Завтра о великий.
— Значит, мы прямо сейчас перенесемся в завтра и устроим им обструкцию. — Глаза мальчишки сверкнули.
— Как это возможно. Удивился Помпей. Над временем не властен даже Юпитер.
— Вы римляне плохо знакомы с могуществом богов. Смотрите за мной. — Александр положил руку на браслет.
— Я хочу вместе со Спартаком, Крассом и Помпеем перенестись в следующий день, прямо в Рим на заседание сената.
Едва он закончил эту фразу, то, как это было не раз, ударили молнии и все четверо исчезли. Возникли уже в Капитолии, в самый разгар заседания высшего законодательного органа. Сенаторы в основном богатейшие граждане Рима обсуждали, как следовало ожидать восстание Спартака. Выступал Катон.