— В сторону Индонезии. В саму Индонезию он бы даже сорокаузловым ходом полз до сих пор. Почти восемь тысяч миль, не шутка… Джентльмены. После случившегося никто не упрекнет меня в симпатиях к Миротворцу. Но я, как бывший советник Джимми Картера по безопасности, спрашиваю всех вас: что за чума поразила Холм? Мы едва-едва засунули советам пальцы в дверь и прищемили Афганистаном. Еще чуть-чуть, и мы раскачали бы Польшу, и Советы увидали бы, что в дверь зажаты уже яйца!
Збигнев поставил стакан и обвел знакомые лица настороженным взглядом:
— Но тут я узнаю о переговорах по прямой линии. Советы мало того, что согласны вывести войска из Кабула, так они еще и вытребовали взамен прекратить нашу помощь оппозиции в Соцлагере. Но мы же сами закрываем обе воронки, обе пропасти, куда так стремительно и радостно утекает сейчас их бюджет! Что это, как не глупость? Нашей сильной стороной всегда было постоянство администрации, вне зависимости от человека в офисе. Я уж молчу о том, как нас подставили с этим идиотским досмотром…
— Но требование досмотра вполне законно! Это Миротворец выставил себя неадекватом, начав пальбу в ответ на рутинную просьбу полиции предъявить документы.
— Пане боже, вложи ума этим тоже! Миротворец что, Венскую конвенцию подписывал? Или в ООН представлен? Он в чьем правовом поле? Кто вообще направил на переговоры этого недосенатора-полусверхчеловека, грозу авианосцев? Кто догадался подходить к инопланетному гостю, очень вероятно, что вообще роботу — с мерками шерифа Плезантвилля? Если у нас президент ковбой, так вокруг-то далеко не коровы!
Выдохнувшись, пан Збигнев поставил стакан и без особого азарта наполнил его доверху:
— Вы, джентльмены, пьете безо льда, конечно? Зачем портить хороший напиток. Да и льда у меня все равно нет. Ладно, нечего так смотреть. Сегодня мой второй день рождения. Да, я понимаю, что не самый умный парень в Америке. Но даже я могу сообразить. Коль скоро ситуация построена так — следовательно, сменился курс. Почему он сменился? Почему я об этом не знал? Какой у нас теперь новый курс? Братание с красной заразой — со здешней противу внешней? А поможет ли это нам?
Собеседники выпили. Через некоторое время один из них тихо, раздельно произнес:
— Пан Збигнев тонко понимает вопрос. Нам… — пауза, — это никак не поможет. Мы здесь потому, что мы доверяем вашему чутью и опыту. Америка должна вернуться на прежний курс. Нам следует окончательно… Исключить из игры земных большевиков — и только потом замахиваться на внеземных.
Поляк допил виски, осмотрел собравшихся:
— Итак? Что же вы зависли на полуслове?
— Мы полагаем, что ковбои против пришельцев хороши только в кино. Кому бы продать этакий сценарий? — джентльмен улыбнулся. Другой джентльмен отчеканил, тоже негромко, предельно разборчиво:
— Америке необходим другой человек в офисе. Прежний курс. Победа над Советами. Только потом какие-то межзвездные игрушки.
А третий джентльмен вынул из стакана с виски модный узкий галстук, забросил его на плечо:
— Черт побери, это даже не лунная гонка. Это никак не “хорошее, мирное соревнование” по подъему тяжестей на орбиту. Здесь абсолютно иные ставки. А ковбой пытается рулить, словно в Голливуде. Америка слишком велика, чтобы рывок поводьев что-то исправил!
Збигнев обвел собравшихся взглядом, налил еще один стакан, теперь уже как положено, на палец:
— Вот сейчас я понимаю, почему меня не сожрали акулы.
Подождал, пока себе нальют все. Выпили залпом. Закусили чем-то крепким и острым.
— Хорошо… — Збигнев потер виски. — Хорошо. Это можно… Устроить. Но у меня будет личная цена. Как бы дело ни пошло, мы должны получить Польшу.
— … По вопросу Польши слово предоставляется товарищу Громыко.
— Юрий Владимирович, товарищи. Позвольте мне начать с небольшого предисловия. Как вам известно, некоторое время назад мы с адмиралом Горшковым посетили борт пришельца с дружеским визитом. На обратном пути, еще в самолете, я читал переданные мне материалы по польскому вопросу. И, неожиданно для себя, подумал: а как бы на моей должности поступил пришелец?