Гэбриэл лишь пожал плечами, улыбнувшись чему-то своему. Где-то глубоко внутри он знал, что с Ясоном все в порядке, и этого аазимару было достаточно, чтобы быть спокойным.
Дэрион, поправляя широкополую рубашку и накинутую сверху меховую накидку, невольно сжал губы, стараясь не выдавать свое беспокойство относительно того, что Гэбриэл уезжает. Тревога и дурные предчувствия бередили сердце. Однако высказывать ярко свои переживания Дэри не хотел по причине того, что попросту заражать своей тревожностью альфу перед долгой дорогой не стоило. Гэбриэл запретил Дэри выходить в холод на улицу, но тот все равно, заупрямившись, вышел из поместья, чтобы проводить возлюбленного.
- Я вернусь так быстро, что ты даже не заметишь, - Гэбриэл, ласково погладив приготовленного следовать до порта коня по холке, повернулся к омеге, стоящему на ступеньках лестницы, ведущей к главным дверям поместья.
Дэрион хмыкнул, посильней сжав отвороты накидки, которая, пусть и грела, но не могла уберечь от гуляющего прохладного ветра, принесшего сизые тучи, грозящие послать на землю снег. Огненноволосый мог бы сказать, что предугадать действия Леонэля невозможно. Он может, как отпустить, дать волю двум сплетенным Судьбой существам быть вместе, так и оказаться против отдавать свою собственность в лице аазимара. Да, Дэри мог сказать об этом, но не стал. Не потому, что не хотел волновать Гэбриэла перед долгой дорогой, а потому что понимал, что тот осознает сей факт сам. Но альфа храбрился, будучи готовым, как зверь, когтями и клыками вырывать свое будущее из чужих рук. Их предприятие по возвращению раба к лорду Ликону было заранее готовым стать провальным, но все же оба тешили слабую надежду на лучший исход.
Поправляя в последний раз подпругу коня, Гэбриэл словно оттягивал момент своего отъезда, однако медлить было нельзя. Следовало поспешить к Леонэлю с новостями, о которых аазимар узнал от Дэриона касательно пропадающих материалов. Альфа вздохнул, выдыхая в прохладный воздух облачко пара. Прикрыв глаза, мужчина взглянул на небо, с которого вот-вот готов был сорваться снег. Взгляд альфы медленно переместился на изящную фигуру раскрасневшегося от прохлады Дэриона. Тот, забавно укутанный в теплую одежду, казался хрупким, несмотря на настоящую силу, скрытую внутри. Слабо улыбнувшись, стараясь приободрить глядящего на него немигающим взглядом Дэриона, альфа подошел к нему, легко взбежав вверх по ступеням.
- Мне жаль, что я оставляю вас, - Гэбриэл бережно взял ладони Дэриона в свои руки, согревая, лаская похолодевшую кожу.
Омега сразу понял, что речь идет об их ребенке, к которому альфа начал сразу относиться, как к родному сердцу существу. Кто бы мог подумать, что пират, отнявший когда-то жизнь у многих людей, столь трепетно и нежно будет относиться к тому, кого еще даже ребенком назвать нельзя было, хоть Дэрион только так и называл. Плод, развивающийся в животе, рос, развивался, и омега, и альфа ждали появление чуда, как нечто желанное и долгожданное.
Дэрион прикрыл глаза. Он сделал шаг вперед, утыкаясь носом в шею альфы. Почти одинаковый рост имел некие преимущества, чем омега зачастую пользовался. Дэрион обнял альфу за талию. Теплые пальцы Гэбриэла зарылись в длинные огненные пряди на затылке, перебирая их, поглаживая.
- Ты справишься со всем, - спокойно, сдержанно проговорил омега, голос которого, тем не менее, дрогнул в самом конце, и он с силой сжал губы, радуясь, что аазимар не видит беспокойство на его лице.
- Я должен, - выдохнул альфа, потираясь носом о висок Дэриона, чуть отодвигаясь от него, чтобы заглянуть в яркие желто-зеленые глаза. - Тебе не стоит переживать сейчас обо мне, хорошо? Наш ребенок важней всего, - ладонь Гэбриэла забралась под накидку, касаясь живота омеги, и тот вздрогнул, хмыкнув.
- Мне любопытно, - Дэрион посмотрел на руку альфы, касающуюся его тела, - если сейчас нечто странное распространяется по моему телу, когда ты прикасаешься к животу, тогда что будет, когда малыш начнет толкаться?
Альфа засмеялся, улыбнувшись широко, довольно и ярко, как почти никогда не улыбался, и Дэрион невольно залюбовался видом мужчины, отмечая, насколько красив тот становится.
- Думаю, что ощущения будут куда острей, - ответил аазимар, убирая несколько прядок, упавших на лицо Дэриона. – Послушай меня внимательно, Дэри, хорошо? – вдруг посерьезнел альфа, обхватывая двумя руками лицо омеги, внимательно заглядывая в его глаза. – Береги себя, ладно? Ты – самое важное, что есть в моей жизни. Я больше не хочу просыпаться в этом мире от осознания, что ничего, кроме обрывков воспоминаний у меня больше нет. Я знаю, на что пошел, когда сказал, что готов вновь стать твоим рабом, лишь бы защитить тебя и ребенка. Мы справимся со всем.
Дэрион промолчал. А что он мог сказать? Он сам понимал, что подобный исход – лучший выбор для них обоих до того момента, как они смогут уладить все дела и покинуть Острова. Омега потянулся к губам альфы, без зазрения совести целуя его, не переживая, что такие нежности могут увидеть его слуги. Они, не будучи глупыми, и так все давно поняли, искренне радуясь за хозяина. Долгое время служа роду Ликонов, все, от мала до велика, видели, каким несчастным был их хозяин после смерти мужа. Но он преобразился: некая внутренняя изящность, дремлющая глубоко-глубоко, вышла наружу, расплываясь счастливым блеском в глазах необычного цвета, словно подсвечивая желто-зеленое марево.
Поцелуй продлился недолго, аазимару следовало поторопиться на корабль, но оторваться друг от друга было схоже с маленькой смертью. Альфа жадно ласкал полюбившиеся узкие губы Дэриона, обдавая нежную кожу горячим дыханием. Метка на плече омеги словно горела сладким огнем. Вскоре Гэбриэл отстранился, мягко поцеловав Дэриона в щеку, в последний раз проведя ладонью по его животу. Омега провожал взглядом аазимара до самых ворот, видя, как в густом лесном пролеске скрывается его вороной конь.
***
Упругий быстрый шаг, не сбиваемый с четкого ритма, ступал по плиточному покрытию комнат. Гэбриэл прибыл в дом Лео, а слуги сказали, что тот находится в своих апартаментах и просил не беспокоить без надобности. Надобность была. Альфа не просто так потратил на путешествие обратно две недели. Почти в самом начале своего пути от Дэриона, аазимар попал в сильный шторм, который отнес корабль на далекие километры от островов, сбив навигационный маршрут. Пришлось сделать приличный крюк, чтобы вернуться к намеченному пути следования. Задержка взбесила Гэбриэла не на шутку, ведь он задержался, а обещал Дэриону вернуться как можно раньше.
Гэбриэл знал каждый коридор поместья Лео, как свои пять пальцев, поэтому найти его апартаменты не представилось сложным. Уже на подходе к одной из спален, альфа ощутил густой насыщенный запах, сразу же забивший дыхательный пути. Аромат был настолько горьким, каким-то приторным с нотками жженого сахара, что альфа поперхнулся и несколько раз откашлялся. Ничего общего с приятным ненавязчивым кардамоном Дэриона. Столь ужасно приторно пахли течные омеги. Неприятные мысли закрались в голову Гэбриэла, однако он все равно уверенно толкнул дверь, зайдя в комнату Леонэля без всякого стука. Представшая взгляду аазимара картина была ненова ему, и тошнотворный комок сразу собрался осадком в горле. Любой другой бы на месте альфы возбудился от того, что он увидел, да и сам Гэбриэл раньше не смог бы остаться равнодушным, но не теперь, когда у него уже есть пара. На большой… Нет, на огромной кровати, застеленной шелковыми простынями, расположились двое омег, ласкающих друг друга. Разобраться, где чьи конечности Гэбриэл при всем желании не смог, да и не хотел, поскольку картина стонущих, покрытых потом и смазкой омег отбивала всякое желание смотреть на них. Сохраняя полное спокойствие, аазимар перевел взгляд на сидящего неподалеку в мягком глубоком кресле Леонэля. Бета, восседающий вольготно, по-царски, одетый в одни лишь свободного покроя штаны, разглядывал течных омег взглядом пожирающим, изучающим. Он не обратил никакого внимания на Гэбриэла, пока тот громко не захлопнул за собой дверь и не подошел к нему, встав где-то сбоку, чтобы попасть в поле зрения, но не смотреть на творящееся непотребство на кровати. Омеги среагировали на пришедшего альфу. Они громче застонали, повернув голову к Гэбриэлу. Порочно выгибаясь, раздвигая ноги, показывая свои скользкие от смазки промежности, молодые юноши всячески привлекали к себе внимание остающегося спокойным Гэбриэла. Леонэль удивленно вздернул брови, посмотрев на аазимара, отмечая его равнодушие. Подобное казалось странным, что не укрылось от цепкого взгляда беты.