Ее чмоканье приходится прямо в ухо. Я почти глохну, твою ж дивизию.
— Стопэ, Мартынова, — схватив за тонкое запястье, тяну на себя крошку и, вцепившись пальцами в затылок, медленно приближаюсь к манящим губам.
— Только посмей, — чеканит сквозь плотно сжатые зубы.
— И что будет, хм?
— Увидишь, — отвечает, быстро-быстро моргая.
Угрожает? Мне? Да пофиг вообще.
Целую засранку. Притягиваю ее за затылок и, подавив небольшое сопротивление в виде плотно сжатой челюсти, углубляю поцелуй. Сладкая, вкусная, как спелая вишенка.
Мир перестает существовать, и я порхаю высоко над землей ровно до той минуты, пока Соня не кусает меня за губу. Гадина!
— Ах, ты ж…
Замолкаю на полуслове, приложив палец к прокушенной губе. Мартынова невинно хлопает ресницами и улыбается, мол, извини, Кирюша, я не знала, что так получится.
— Чао, Орлов! — машет рукой мартышка, — встретимся в суде.
— Пока, — еле шевелю губами.
Рыжие волосы скрываются с поля моего зрения. Я расстегиваю на рубашке несколько пуговиц, и какое-то время тупо пялюсь перед собой, погружаясь в прошлое. Сколько лет прошло, а? Немало — целых десять! Сколько девушек было после Мартыновой? Фиг вспомню, если честно. Но бли-и-н… Заклинило меня-то на этой смазливой мартышке. Заклинило так, что воздух превращается в пар, когда Соня дышит в мою сторону, а еще грудь сжимает невидимым обручем и, кажется, сердце вот-вот перестанет биться…
Прихожу в себя. Разворачиваюсь на месте и продолжаю путь. Ну, подвез эту рептилию до ее террариума и что? А нифига. Я по-прежнему «обломинго».
«Фиг с Мартыновой», — произношу вслух и, вспомнив про лучшего друга, тянусь к мобильнику.
Гудки. Три томительных, а потом слышится хриплый голос:
— Алло.
— Привет, Толян, — бодро приветствую я.
— Угу, — бубнит. — Че случилось-то?
— В бар пойдем?
— Вечером?
— Ну не сейчас же. Толь, не тупи. Пятница-развратница! Заеду за тобой в девять.
— Э-э-э…
— Ну че?
— Тут такое дело, — тянет друг и я предвкушаю, как все планы идут коту под то самое место, хвост. — Анька устраивает романтик. Сорян, дружище, но сегодня без меня.
— Бли-и-н, ладно, — ухмыляюсь и кладу трубку, расстроившись.
Вечер пятницы встречает меня угрюмым одиночеством. Устроившись на диване с банкой живительной жидкости, смотрю онлайн-трансляцию Манчестер Юнайтед — Челси. Не то, чтобы я тащусь от футбола, просто пытаюсь заполнить в сердце пустоту, ну и поорать на весь дом, кто вот тому мудаку дал в руки, точнее, ноги, мяч — тоже по приколу.
Трель мобильника звучит совсем неожиданно. Я даже не сразу реагирую, но когда слышу, вскакиваю с дивана, нечаянно наступив на хвост располневшему коту, и делаю марш-бросок в к коридор.
Хватаю с тумбочки телефон и, увидев на экране фотку мартышки, роняю на пол челюсть.
— Ки-рю-ша, — радостно и по слогам.
Закатываю глаза, потирая ладонью лоб, и широко улыбаюсь. Ах, Мартынова, ах…
Похоже, у кого-то сегодня будет офигительный секс, впрочем, это даже лучше, чем посиделки в баре с Толяном!
Глава 3. Динамить взрослых мальчиков — не хорошо!
Мартышечку я узнаю практически сразу. Во всем кафе ее компания самая шумная — тут захочешь пройти мимо, но не получится! Пока я приближаюсь к столику, пять пар глаз сканируют меня похлеще рентгеновского луча. Честно говоря, мне вообще-то пофиг на мнение подруг Сони, но эти дамочки перешептываются, тычут в мою сторону «наманикюренными» ногтями, мол, посмотрите на очередного муда… мужика, то есть.
Игнорируя косые взгляды, равняюсь со столом, замирая напротив девицы с огненными волосами.
Красивая. Даже сейчас, с испорченным макияжем и дурацкой улыбкой на лице, София самая симпатичная среди всего змеиного кубла.
Скрестив на груди руки, смотрю на Мартынову с высоты своего роста и укоризненно качаю головой. А мартышечка так виновато пожимает плечами, тянет лыбу до ушей и тоненьким голосом поет:
— О, Ки-рю-ша! А ты как здесь оказался?
Закатываю глаза. Все понятно. То, что Соня звонила мне час назад — уже не помним, значит, дела совсем фиговые!
— Так, собирайся, мадам, — лениво бросаю, но меня игнорят, будто я воздух перед глазами Мартыновой.
Терпение лопается моментально. Обойдя подруг с правого фланга, становлюсь за спиной Сони и, склонившись, шепчу на ухо:
— Нафига ты мне звонила, Мартынова?
Соня медленно оборачивается и хлопает ресницами, округляя глаза.
— Что? Я тебе? — произносит запинающимся языком. — Девочки, — демонстративно отвернувшись, обращается к своим собутыльникам, — я ему звонила?