Сергей Николаевич сдал прядь моих волос на срочный анализ. Затем он перечитал заключение: «Предъявленный образец является натуральным, воздействию краски не подвергался никогда». Сергей Николаевич повеселел.
— Нужны деньги на предварительные тесты, — напомнил я.
— Все хотят денег, и никто не думает о максимизации прибыли компании. Какие ещё тесты? Результат у тебя на голове. Деньги есть только на пробную партию да на маркетинг. Договоримся так: выждем две недели, если не умрёшь, пускаем препарат в производство.
Через две недели я не умер. Сергей Николаевич сменил стиль общения со мной: из «сынка» повысил до «партнёра». Несколько дней никто не обращал на препарат внимания. Потом пошли пробные покупки. Через месяц мы порвали рынок. Сергей Николаевич выделил мне лабораторию с заданием «намутить ещё чего-нибудь».
Однажды в лаборатории я потерял сознание. Помощник оттащил меня на диван, убедился, что дышу, и отправился искать что-то покрепче воды. Вокруг моего пупка разрасталось тянущее ощущение. Словно на кожу плеснули клей, и он расползается во все стороны, мгновенно засыхая на теле. Мой торс быстро покрывался розовой хитиновой коркой. Я постучал по образовавшемуся панцирю. Розовый фон был прошит красивым бежевым узором. Помощник вернулся с бутылкой дорогой водки, которую раздобыл у маркетологов. С тех пор как продажи рванули вверх, они постоянно что-то праздновали. После порции спиртного на меня снизошло озарение. Я отправился к боссу.
Без лишних слов я задрал рубашку.
— Зря мы отказались от предварительного тестирования. Есть осложнения, — пояснил я. — Скоро на нас начнут подавать в суд первые покупатели продукта. А ведь я разрабатываю препараты, корректирующие форму носа и длину ног.
— Продолжай разрабатывать, — ожил босс. — А с коростой можешь что-то сделать?
— Таблетка будет. Но как поступить с потребителями? Надо изъять препарат из аптек.
Сергей Николаевич впал в транс. Так в его голове обычно зрели коммерческие идеи.
— Партнёр! — воскликнул он. — Всё отлично! Побочные эффекты означают только то, что мы держим публику на крючке. Когда все покроются коростой, к нам же и прибегут за лекарством. Заработаем! Важно к этому моменту получить противоядие. Пока надо придумать хорошую причину коросты. Завтра же запущу в таблоиды «пулю» о новой эпидемии, которая возникла, скажем… в Конго. Точно. Первыми заболели конголезские рыбаки… Не хватает названия… «Крабовый грипп» — отлично звучит для эпидемии! Первыми заболели крабы, от них заразились конголезские рыбаки — и понеслось…
— В Конго водятся крабы?
Босс смерил меня ироничным взглядом.
— Требую десять процентов с продаж, — твёрдо сказал я.
— Правила те же, — ласково напомнил босс. — Удиви меня. А потом поговорим о деньгах.
Таблетка сработала, панцирь обсыпался, но на душе скребли кошки. Все издания мира кричали о «крабовом гриппе». Чувствовалась рука Сергея Николаевича. Через месяц мы извели «крабовый грипп», но появилась другая напасть — «аризонская чесотка», из того же источника, что и прежняя эпидемия.
Моя фотография украсила обложку журнала «Форбс». Всемирный конгресс эпидемиологов выдал памятную медаль «За спасение человечества». Сергей Николаевич повадился называть меня братом и поднял мою долю до пятнадцати процентов с продаж. Эффект от приятных событий был смазан тем, что у меня выросла третья почка. Две недели с колбами, новый порошок — и почка рассосалась. Зато на пятках появилась шерсть. Пришлось повозиться. Я спал в носках, чтобы ты ничего не заметила, и с ужасом присматривался к организму. В те дни я был слишком сосредоточен на себе, чтобы заметить, как неуклонно меняется мир вокруг.
— Знаешь, кто такие натуралы и переделы? — спросил однажды Сергей Николаевич во время делового обеда. Мы пили дорогое красное вино и давились престижной олениной. Люди в ресторане выглядели странно. Почти в каждом была своя погрешность. У кого-то уши лежали на плечах. Побочный результат изменения формы носа. Упаковка наших таблеток — и пройдёт. Кто-то был лыс, как коленка. Если не природа наградила, скорее всего, мы имеем дело с результатом медикаментозной подтяжки ягодиц. Наша мазь — и за три дня пустыня покроется ростками. А вот чешуя на запястьях выводится с трудом. Четыре месяца внутривенных инъекций. Чешуя — результат одновременного применения корректоров цвета глаз, размера груди и окружности бёдер. В медицине описана как главный симптом «амстердамской лихорадки».