– Подождите, подождите! – Молодой гусь сделал еще одну попытку взлететь.
Это никуда не годится. Родители будут очень огорчены: придут из церкви, а лучший гусь улетел неизвестно куда.
И Нильс, совершенно забыв, какой он маленький и беспомощный, ринулся со всех ног к статному молодому гусю и обхватил его за шею:
– Никуда ты не полетишь! Только этого не хватало!
Но как раз в этот момент гусак наконец сообразил, как ему удержать равновесие, и взял разгон. Он уже не мог остановиться, чтобы скинуть незваного седока, и, тяжело хлопая непривычными к полету крыльями, поднялся в воздух.
Они взлетели так быстро, что у мальчика закружилась голова, и он просто-напросто не успел расцепить руки, а когда начал соображать, было уже поздно: они были высоко. Прыгнуть – расшибиться насмерть.
Единственное, на что он решился, – перебрался на спину гуся и устроился поудобнее. Но и здесь было не лучше – на скользкой спине между двумя огромными, равномерно поднимающимися и опускающимися крыльями.
И мальчик, чтобы его не сдуло ветром, изо всех сил вцепился в лоснящиеся белоснежные перья.
Лоскутное одеяло
У него так кружилась голова, что он плохо понимал, где он и что происходит. Ветер свистел, будто начался шторм, хотя небо по-прежнему было ярко-голубым, без единого облачка. Он посмотрел направо и налево. Тринадцать гусей летели двойной шеренгой, равномерно, будто по команде, взмахивая крыльями. В глазах рябит, уши заложены, он даже не мог определить, высоко они летят или низко.
Постепенно он немного пришел в себя. Надо прежде всего понять, куда они летят.
Легко сказать! Он был совершенно уверен: если посмотрит вниз, у него тут же закружится голова – и он упадет.
Гуси летели не очень быстро и не очень высоко, чтобы их новый товарищ смог приспособиться к разреженному воздуху. Наконец мальчик заставил себя посмотреть на землю.
Посмотрел – и удивился. Отсюда, с высоты, земля была похожа на бабушкино лоскутное одеяло: разноцветные квадратики, прямоугольники и полоски, большие и маленькие.
И куда же его занесло?
Квадратики, полоски… даже треугольники. Любой формы, только не круглые. И ни одной кривой линии.
– Вот это одеяло, – пробормотал он про себя.
Но гусь, летевший рядом, услышал и усмехнулся.
– Поля и луга, – крикнул он. – Поля и луга.
И только сейчас мальчик сообразил: все эти квадратики, треугольники и полоски не что иное, как плоская сконская земля. Они летели над Сконе. И сразу все стало на свои места. Ярко-зеленые лоскуты – озимая рожь, ее посадили осенью, и она зимовала под снегом. Серожелтые полоски и треугольники – прошлогодняя стерня. Ржавые с прозеленью – пастбища, засеянные клевером, а черные – вспаханная земля. Коричневые квадраты с желтой окантовкой – наверняка буковые рощи, старые деревья еще стоят голые после зимы, а молодая поросль на опушках сохранила пожелтевшие листья. Были и темные участки – хутора. Выложенные каменной плиткой дворы с серыми прямоугольниками домов, крытых потемневшей соломой. Он различил сады, зеленые в середине, где на газонах уже пробивалась молодая трава, и коричневатые по бокам, где кусты и деревья еще не оделись листвой.
И засмеялся – он даже не предполагал, в каком клетчатом мире живет.
Летевший рядом гусь услышал его смех и укоризненно покачал головой:
– Нечего смеяться. Хорошая, плодородная земля. Хорошая, плодородная земля.
И в самом деле, как он может смеяться – он, с кем случилось едва ли не самое страшное, что может случиться с человеком! Не до смеха – он загрустил было, но через секунду опять засмеялся. Подумать только: его земля, та самая земля, на которой он вырос, похожа на старое лоскутное одеяло!
Он постепенно привык к своему положению гусиного наездника. Скорость тоже перестала его пугать. Теперь он мог думать не только о том, как удержаться на гусиной спине. Можно и осмотреться.
Оказывается, в воздухе было несметное количество перелетных птиц, и все направлялись на север. Они перекрикивались и пересвистывались, искали знакомых.
– Пьяввились! Пьяввились!
– Появились! – кричали в ответ гуси.
– Что скажешь про весну?
– Ни-чив-чиво себе весна! Ничего себе весна! Одно название. Листьев еще нет, и вода в озерах холодная.
Теперь они летели над какой-то деревней. Во дворе большого хутора на околице бродили гуси и утки. За ними приглядывал большой разноцветный петух.
– Что за хутор? Что за хутор? – крикнул дикий гусь.