Внезапно разряд слепящего света ударил с неба в купол башни. Адский жар расплавил металл, и луч, разрушающий материю, хлестнул по скалам. Со страшным грохотом, заглушающим грозу, тысячи тонн камня обрушились в бездну.
В наблюдательном зале изображение неожиданно исчезло с экрана, сменившись на вихрящийся зеленый хаос. Факсуорти издал ужасный крик.
— Луч! — с этими словами он прыгнул к дальнему концу пульта. Но было уже поздно!
Внезапно генератор луча окончательно накренился, обрушив на обсерваторию поток смертоносной энергии. С чудовищным грохотом обсерватория разваливалась, а затем луч уперся в порождавший его генератор и уничтожил его! Тогда наступила тьма.
И выше в диком неистовстве барабаны грома победным гимном грохотали над руинами, словно насмехаясь над дерзостью смертных, готовых вырвать у Природы ее самые сокровенные тайны.
Пришествие льдов
Грин Пэйтон Вертенбэйкер
Перед вами великая трагическая история автора рассказов «Человек из атома», история о человеке, который приобрел бессмертие с точки зрения современников. А этот рассказ о мире, пережившем многие столетия, огромные перемены. А герой этой истории остается пережитком двадцатого столетия. Он оказывается в одиночестве среди странно изменившихся людей — продукта многих эпох эволюции. Да и климат к тому времени изменился. Мир начал замерзать. Нью-Йорк находится почти в арктической области, и Италия покрыта снегом круглый год. Несмотря на их огромное интеллектуальное развитие, должны погибнуть все люди. Один только наш герой может противостоять наступающему холоду. Он хотел обрести вечную жизнь, и он получил ее — вечная жизнь, холодного разума, без радости и печали. Что он делал все эти годы? И как он наслаждается ими? Прочитайте этот рассказ.
Хьюго Гернсбек
Так странно быть одному, и так холодно. Так странно быть последним человеком на Земле…
Снег тихо сыплется с неба, без паузы, в серых бесконечных сумерках. Я потерялся в этой призрачной белизне безликого размытого мира, и, несомненно, я самое одинокое существо во Вселенной. Сколько тысяч лет назад я знал истинную дружбу? Долгое время я был одинок, но вокруг были люди, существа из плоти и крови. Сейчас они ушли. Теперь нет даже звезд, чтобы составить мне компанию — они все потеряны в бесконечности снега и сумерек.
Если бы я только мог знать, как долго длится мое одиночное заключение на Земле. Разумеется, это не имеет никакого значения. Но, не смотря ни на что, некий инстинкт во мне непрерывно вопрошает: какой год? В каком году?
Это было в 1930 году, в году, когда началась моя странная история. Был один великий человек, который проводил операции, чтобы возвращать людям здоровье, мы называли таких людей хирургами. Джон Гранден носил звание «сэр», в указание благородства по рождению по законам Англии. Но операции были только хобби сэра Джона, если быть точным, ибо, хотя он достиг блестящей репутации как хирург, он всегда чувствовал, что его реальная работа лежала в экспериментальных исследованиях. Он был, в некотором смысле, мечтатель, но мечтатель, который мог сделать свои мечты реальностью.
Я был очень близким другом сэра Джона. Мы даже вместе снимали квартиру в Лондоне. Я никогда не забуду тот день, когда он впервые упомянул о своем выдающемся открытии. Я только что вернулся с длинной конной прогулки на санях по сельской местности. Ездил я с Элис… А теперь я сидел, сонно уставившись в окно, созерцая метель в серых вечерних сумерках… Странно, что моя история начинается и заканчивается снегом и сумерками…
Сэр Джон вдруг открыл дверь в комнату и начал лихорадочно мерить комнату шагами, из угла в угол. В какой-то момент он остановился и посмотрел на меня, ухмыляясь, как торжествующий маньяк.
— Получилось! — закричал он и, не останавливаясь, добавил. — Я почти сделал это!
Я в свою очередь улыбнулся ему. В этот момент сэр Джон выглядел очень смешным.
— Что у вас получилось, сэр? — ехидно спросил я.
— Господи! Да ведь это секрет… Секрет! — и потом он снова убежал, захлопнув дверь с победным кличем. — Секрет!
Меня все это, конечно, позабавило. Но я был очень заинтригован. Я знал, что сэр Джон достаточно хорошо понимал, что его экстравагантное появление потребует серьезного отчета о «секрете». Но пока строить предположения было бесполезно. Мне оставалось надеяться только на объяснение к ужину. Так что я погрузился в один из томов прекрасной библиотеки нашего хирурга и стал ждать.