А наклонился Бильбо затем, что увидел среди монет и драгоценных камней что-то необычное. Вытянув лапу, он подцепил это "нечто" когтями и вытащил большое чёрное перо, которое переливалось в свете факела зелёным и голубым отливом. "Воронье!" — понял Бильбо и нервно посмотрел наверх: как попало сюда оно, выпало у того, кому не посчастливилось стать обедом Смауга, или у того, кто жил здесь, наплевав на наличие в Горе огромного змея? Оставив перо на вершине, он поспешил покинуть такое возвышенное место.
Он двинулся дальше, спустился с другой стороны кучи, свет его факела скрылся из обзора пещерных сов. Но вскоре они опять увидели его вдалеке: Бильбо пересекал пещеру. Наконец он дошёл до большой дыры, через которую, очевидно, Смауг проникал в свою пещеру; на него повеяло свежим воздухом, но струя воздуха чуть не загасила факел. Бильбо робко выглянул за дыру и различил очертания других, неизвестных ему туннелей, больших и просторных — даже для Смауга, что уже говорить о маленьком сычике с кроличью головку? Бильбо прищурился, вглядываясь во тьму, но никаких признаков змея по-прежнему не заметил.
Только Бильбо хотел повернуть назад, как что-то чёрное пронеслось над ним и даже слегка задело макушку. Бильбо взвизгнул, споткнулся и плашмя шлёпнулся на землю. Факел упал и потух. «Кажется, это просто летучая мышь, — растерянно сообразил Бильбо. — Что же теперь делать? Где тут восток, где юг, север или запад?»
— Торин, Балин! Оин, Глоин! Фили, Кили! — заорал он, напрягая все свои нетренированные мышцы, но в чёрном необъятном пространстве голосок его прозвучал тоненько и еле слышно. — Свет погас! Кто-нибудь! Сюда, помогите!
Куда вдруг девалась его храбрость?
До пещерных сов донеслись слабые возгласы Бильбо, но разобрали они только «помогите!»
— Что такое стряслось? — недоуменно ухнул Торин. — Дело, очевидно, не в змее, а то бы эльф перестал уже кричать.
Они подождали немножко и прислушались, но никаких звуков, кроме далеких "чиур-чиур-чиур" Бильбо, не услышали.
— Кто-нибудь, зажгите ещё факел! — приказал Торин, которому надоело стоять и дрожать в темноте, как какому-то презренному трусу. — Делать нечего, придётся идти на помощь нашему сыщику.
— Пора, наконец, и нам помочь ему, — одобрительно ухнул Балин. — Я пойду с удовольствием. Тем более что сейчас, по-моему, опасность нам не грозит.
Глоин зажёг несколько факелов. Пещерные совы взяли их в клювы, как всегда, когда летали в тёмных высоких пещерах, и полетели на крики. Конечно, лучше бы им пройтись пешком, как осторожный Бильбо, но они очень спешили, боясь, что крики сычика-эльфа выдадут их вернее, чем хлопанье крыльев. Очень скоро они опустились, услышав внизу тонкий клёкот — это был Бильбо, который пробирался им навстречу, боясь "встать на крыло". Едва завидев мерцание факелов, сычик-эльф сразу успокоился, ну, или по крайней мере принял более спокойный вид.
— Испугался летучей мыши, и погас факел, только и всего! — объяснил он.
Они вздохнули с облегчением, но тут же начали ворчать, недовольные тем, что испугались зря. Впрочем, ворчанье их было недолгим; достаточно им было, пролетая мимо, мельком заметить блеск сокровищ, как сердца у них запылали главной страстью. А когда в сердце пещерной совы, пусть даже самой почтенной, зажигается страсть к золоту и драгоценным камням, она становится отважной, а иногда даже свирепой.
Поэтому дальше уговаривать пещерных сов не пришлось. Они так и рвались осмотреть пещеру. Каждый схватил по горящему факелу, и они начали обходить пещеру вокруг, копаться в золотых сугробах, забыв про страх и осторожность. Они стали громко разговаривать, перекликаться, показывать друг другу разные вещи, которые выуживали из кучи или находили в потайных нишах. Они подносили драгоценности к глазам, рассматривали их на свет факелов, подбрасывали в лапах и прижимали к груди. Торин в этом отношении мало чем отличался от остальных.
Вскоре они нашли военные поделки и тотчас принарядились. Как же представительно выглядел сейчас Торин, на лапах которого сверкали позолоченные боевые когти, украшенные маленькими переливающимися рубинами!
— Бильбо! — окликнул он. — Получите первую награду в счёт вашей доли!
И он помог Бильбо надеть лёгкие серебристые боевые когти — далеко не такие украшенные, как у пещерных сов, практически скромные по их меркам, но лёгкие и очень удобные. Бильбо на пробу сжал и разжал пальцы, но совсем не почувствовал какого-либо неудобства. Когти сидели, как влитые, и было даже удивительно, откуда у пещерных сов завалялось оружие его размера; разве что среди них встречались воины совсем миниатюрных габаритов.
"Я чувствую себя великолепно, — подумал Бильбо. — Но вид у меня, должно быть, очень нелепый. То-то потешались бы надо мной дома, в Густых-Зарослях-Сагуаро!" — он посмотрел на своё сумрачное отражение в ближайшей луже и курлыкнул себе под клюв. В отличие от пещерных сов он не потерял головы при виде богатств и устоял перед их чарами. Пещерные совы всё ещё рылись в сокровищнице, но Бильбо прискучило это занятие.
— Торин! — воскликнул он. — Что дальше? Мы вооружились, но разве оружие помогло вам против Смауга Ужасного? Сокровища ещё не отвоёваны. Нам пока важно не золото, а выход отсюда. Мы и так слишком долго испытываем судьбу!
— Вы правы! — отозвался Торин, опомнившись. — Идёмте. Теперь я поведу вас. И за миллионы восходов я не забыл бы ходов во дворце.
Он созвал всех своих товарищей, и они гурьбой вылетели все вместе через высокую дыру, с тоской оглядываясь назад.
Они летали за Торином, словно цепочка огоньков в темноте, то и дело настораживаясь — не слышно ли приближения змея. Хотя всё кругом пострадало от времени или было покорежено, испорчено и перепачкано вползавшим и выползавшим чудовищем, Торин узнавал каждый коридор, каждый поворот. Они летели вперёд, поворачивали, снижались и летели по гулким переходам, снова делали поворот и вновь взмывали под потолок. Всё дальше и дальше летели совы, но нигде не встречали ни единого признака живой души, лишь тени воровски разлетались в стороны с приближением факелов, трепетавших на ветерке. Такие долгие полёты в мрачных пещерах не были приспособлены для свободолюбивых кунировских сычиков-эльфов. Бильбо уже выдохся и чувствовал, что ещё немного — и он не сможет передвигать крыльями. И тут вдруг потолок взметнулся вверх, на недосягаемую для факелов высоту. Откуда-то сверху проглянул тусклый луч, воздух сделался чище и свежей. Совы замерли в воздухе, быстро-быстро трепеща крыльями; впереди, в стене, разрушенной огромным телом Смауга, забрезжил слабый свет.
— Это главный зал Трора, — промолвил Торин, — здесь устраивались пиршества и собирался королевский совет. Отсюда уже недалеко до главного входа.
Они молча пролетели через бывший зал: там гнили некогда великолепно выполненные жёрдочки; на полу вперемежку с украшенной резьбой посудой валялись в плесени и лужах совиные кости и тускло блестели заржавевшие боевые когти. Они пролетели ещё пару туннелей и вдруг услышали журчание воды, и свет из тусклого сделался более ярким.
— Здесь берёт начало река, над которой мы сюда прилетели, — сказал Торин. — Она приведёт нас к главному входу.
Из тёмной дыры в скале выбегал бурливый поток и струился по узкому стоку, выдолбленному в камне искусными лапами старинных мастеров. Совы устало опустились на землю, на широкую каменную площадь, и отправились по ней вперёд. Обогнули выступ, и — о чудо! — в глаза им хлынул дневной свет, такой яркий после мрачных туннелей Горы, что все зажмурились. Когда же они снова смогли открыть глаза, то увидели невероятную картину. Перед ними выросла высокая арка, почерневшая, ободранная, но со следами старинной резьбы. Туманное солнце посылало между отрогами Горы бледные лучи, которые золотили порог.