Перейдя топкую марь, Серый вышел к логову, где его с нетерпением ждала вернувшаяся с неудачной охоты волчица. Около нее толпилось шесть голодных волчат. Увидев отца, они с радостным визгом побежали навстречу. Окружив веселой гурьбой усталого волка, малыши облизывали его мокрые от росы бока, терлись о его ноги, обнюхивали и облизывали испачканную кровью морду. А он с отцовским достоинством осматривал волчат, как бы говоря им: «Хватит шалить, принес вам отличного мяса. Будете все очень довольны». И, опустив низко к земле лобастую голову, широко распахнул свою страшную пасть и, напрягая мышцы живота, изрыгнул на траву несколько кусков мяса. С жадностью набросились волчата на пищу, но двум из них ничего не досталось. Тогда заботливый отец, словно из сумки, выложил на траву еще несколько «бифштексов». На этот раз все позавтракали, только волчица осталась голодной. Раньше, когда она кормила молоком новорожденных и была очень слабой, Серый питал ее своей отрыжкой. Теперь волчица сама могла добывать себе пищу.
Накормив детей, Серый растянулся в тени густого кустарника и погрузился в чуткую дремоту. В полдень он сходил к озерку, чтобы утолить жажду, и снова уснул. После сытного завтрака он не прочь был проспать до следующего утра, но нужно было накормить еще и голодную волчицу, осторожно, но упорно напоминавшую ему об этом толчками носа.
Солнце спустилось к горизонту, когда волки бесшумной трусцой направились к месту удачной охоты. Серый шел впереди своим следом, который улавливал не обонянием — за целый день след выветрился, — а зрительной памятью. Вот и тальниковый кустарник. Подведя волчицу к остаткам косули, Серый отошел в сторону, позволив взять себе лишь тонкую козью ножку. С жадностью утоляла волчица голод. Ее могучие челюсти легко раздробили позвонки добычи, и она мгновенно их проглотила. Насытившись, повеселевшая чета занялась туалетом. С большой нежностью облизывал Серый свою подругу, «чесал» зубами за ее ухом. Затем, прихватив с собой козью голову и переднюю лопатку, волки вернулись к логову. Лишь несколько клочков козьей шерсти осталось на месте их трапезы.
Вышли волки к озерку глубокой ночью. Волчата, тесно прижавшись друг к другу, спали в норе, но, почуяв приход родителей, выбежали им навстречу. Виляя своими короткими хвостиками, они обнюхали голову косули, а затем все разом вцепились в большой кусок мяса, принесенный матерью, причем каждый норовил присвоить его себе. Предвидя ссору, волчица наступила лапой на мясо и стала отрывать куски, наделяя ими волчат, а они с довольным урчанием утаскивали свою порцию в укромное место и с наслаждением съедали. Лишь с головой косули звереныши ничего не могли поделать. Долго потом была она предметом их игр и незлобивых раздоров.
Быстро росли волчата. К середине лета они ростом вымахали со среднюю собаку. В нору забирались лишь во время проливного дождя и все дальше и дальше отходили от родного логова, но покидать релку и переходить марь не решались. Прожорливость волчат, казалось, не имела границ, и старые волки едва успевали кормить свое потомство. Иногда они приносили свою жертву в полуживом виде, с перекушенными ногами, чтобы она не могла убежать. И тогда волчата учились жестокому искусству убивать и делить между собой добычу. Попадали к волчьему столу домашние гуси и поросята, енотовидные собаки и молодые тетерева.
В конце лета старые волки стали уводить волчат от логова в дальний лес и на расположенное за ним обширное болото. Здесь вся семья довольствовалась сбором полевок, лягушек и насекомых. Волчата охотно поедали ягоду голубики, приучились разыскивать и ловить мелких маньчжурских зайцев. Нередко они разбредались так далеко, что не находили дороги к логову, и тогда тоскливо выли на утренних и вечерних зорях. Им отвечали старики, и семья снова собиралась вместе.
Наступила осень. Засквозили лиственные леса, и прежде скрытое волчье логово обнажилось, стало заметным. На марях громыхали выстрелы охотников за косулями. Пришлось волчьей семье покидать релку, переселяться на сопки, поросшие черной березой, осиной и орешником. Здесь водились рябчики и кабаны, изюбры и барсуки.
Выпал первый снег. Каким неприветливым и голодным стал окружающий лес! Исчезли насекомые и многие птицы. Запрятались в глубокие норы и впали в спячку барсуки, енотовидные собаки и бурундуки, а полевки, проделав под снегом свои ходы, редко появлялись наружу. Наступила голодная пора для волка, и если летом его переходы не превышали двух километров, то теперь ему нужно было рыскать всю долгую зимнюю ночь, и нередко на дневную лежку он шел с пустым животом.