Поймавший его охотник знал, что жир и мясо этого зверька издавна рекомендуются народной медициной как целебное средство при заболевании легких. Он не торопился снимать шкурку со своей добычи и поместил Яшку в сарае. Яшка не страдал от голода и жажды. Сонливое состояние, в котором он находился, лишало его аппетита. Забившись в темный угол, он часами лежал на животе, апатично глядя на окружающие предметы, и казался больным. Он был настолько незлоблив, что даже не пытался укусить человека, клавшего ему в рот палец. С удивительным равнодушием ожидал он своей участи. Сарай, в котором содержался Яшка, был холодным и темным. В нем пахло крысами. Яшка тосковал по уютной норе и решил соорудить ее в самом сарае, благо пол здесь был земляной. Подкапываясь под одну из стен сарая, он незаметно проделал довольно обширное отверстие, через которое затем проник во двор. К счастью, заборы не преграждали его путь.
Стояла глубокая ночь. Пустынные улицы были безлюдны. Яшка долго бежал по асфальтовому тротуару, затем свернул в палисадник и вышел на просторный бульвар. Если бы он знал, в каком направлении находится Амур, то времени и сил ему вполне хватило бы, чтобы выбраться из города и уйти на левый берег, но он кружил по задворкам, натыкаясь на большие здания. Иногда навстречу ему попадались кошки и бродячие собаки. Первые убегали от него со страхом, а вторые набрасывались, лаяли и пытались даже укусить. Тогда Яшка притворялся мертвым, и злобные псы оставляли его в покое. Рассвет застал беглеца на главной улице просыпающегося города. Торопясь укрыться поскорее от людских глаз, Яшка бросился в низкое окно с выбитым стеклом и попал в кочегарку. Здесь его заметил человек в телогрейке, накрыл брезентом и вытащил во двор. Пленника окружила толпа ребятишек. Особенно понравился он маленькой Аленке:
— Какая хорошенькая лохматая собачка!
— Это не собачка, а енот, — поправил Аленку Коля, у которого отец был охотник.
— А можно его погладить?
Яшка смирно лежал на животе, втянув голову, и кроткое выражение его глаз вызывало у ребят большую жалость к нему.
— Дяденька, подарите его мне, — робко попросила Аленка, жившая в соседнем доме. — Я его молоком буду кормить.
— Ну что ж, забирай, если не боишься, — согласился кочегар, не знавший что и делать с пойманным зверьком. Обрадованная девочка без всякой боязни взяла Яшку на руки, прижала к себе и унесла домой.
— Мама! Посмотри, какого енотика мне подарил дядя! — воскликнула Аленка, принеся Яшку в комнату и положив его на ковер.
— Это что еще за зверюга? А он не кусается? — насторожилась Аленкина мама, боязливо рассматривая незнакомое для нее существо. Хотя она и привыкла к страстным увлечениям дочери животными, но это был какой-то неизвестный зверь, вызывавший у нее опасения.
— У тебя же есть бурундук, белый мышонок, зачем тебе еще этот? Он мне квартиру запакостит.
— Я его буду в кладовой держать. Посмотри, какой он смирный. — И Аленка принималась гладить Яшку, а он закрывал глаза, словно ласка доставляла ему большое удовольствие.
— Ну сама посуди, куда же его теперь девать? На дворе снег, мороз, он же замерзнет.
— Ну ладно, неси его в кладовку, — нехотя согласилась мать.
Обрадованная Аленка унесла Яшку в кладовую, находившуюся в цокольном этаже дома. В кладовой было тепло, горела электрическая лампочка. Положив енота на пол, она принесла ему молока, кусочек булки, но Яшка не притрагивался к еде. «Ничего, привыкнет», — решил Аленкин папа, пришедший посмотреть на незнакомого зверька. Пока Аленка ходила в школу, он сделал для Яшки просторный ящик с двумя отделениями: в одном — спальня, в другом — столовая, и посадил в него пленника. Наступила для Яшки теплая, сытая и спокойная жизнь.
По утрам Аленка приносила ему еду, а вернувшись из школы, выводила на прогулку. То ли необычность обстановки, то ли регулярное питание подействовали на Яшку, но он утратил свою сонливость и стал более активным. Однажды даже пытался убежать от своей хозяйки, после чего Аленка стала выводить Яшку на прогулку на сворке, предварительно надев на него ошейник.
Появление на улице девочки, ведущей на сворке лохматого зверька, всегда вызывало любопытство у окружающих. Ее засыпали вопросами: ручной ли он, что кушает, где его нашли, как зовут. Последний вопрос навел Аленку на мысль назвать своего питомца Яшкой. Казалось, что этот робкий флегматичный зверек привязался к ласковой девочке и был доволен своей новой жизнью, но на самом деле это было не так. Просто Яшка перестал бояться Аленки и охотно принимал из ее рук конфетки. Ему очень нравились сладости, особенно ириски, а на прогулки он ходил охотно потому, что его не покидала надежда обрести утраченную свободу. Выходя на улицу, он постоянно пугался автомобилей и в страхе прижимался к ногам Аленки. При встрече с большими собаками Яшка ложился на асфальт и закрывал глаза.
Кончилась зима. Яркое мартовское солнце растопило снег. По улицам зажурчали ручьи. Беспокойство охватило Яшку. Он метался в своем ящике, переворачивая поилку, грыз доски и беспрестанно искал выхода из тесного убежища. На прогулках он теперь не хотел покорно шествовать за Аленкой, а рвался куда-то в сторону, до удушья натягивая поводок. Аленка едва справлялась с ним, не понимая, что происходит с ее питомцем. Во время одной из прогулок ей повстречался охотовед. Расспросив девочку о Яшке, он задумался.
— А не выпустить ли его на волю? Зиму он пережил хорошо. Теперь весна, ему нужно заводить семью. Летом еноты активны. Ты уедешь в лагерь, а Яшку куда?
— Возьму с собой.
Долго еще Аленка не могла смириться с мыслью, что Яшку нужно выпустить на свободу. Она строила разные планы, но все они рушились, когда дело доходило до ее отъезда из города. На одном из семейных советов было решено: в ближайшее воскресенье они вместе с папой и Яшкой уедут на машине в Хехцирский заповедник и там выпустят енота.
— Ведь в заповеднике ему будет хорошо: там охраняют и даже подкармливают зверей, — заявила Аленка. Так и поступили.
Со слезами на глазах смотрела девочка на удаляющегося к опушке леса Яшку, а он, принюхиваясь к талой земле, трусил своими короткими шажками навстречу свободной жизни и даже не обернулся в сторону своей доброй хозяйки. Долго стояла Аленка на залитой солнцем поляне. Ее не радовали ни первые цветы рододендрона, ни звонкие пересвисты синиц. Всем детским сердцем привязалась она к этому незлобивому зверьку. Она его ласкала и баловала вкусной едой, ухаживала за ним, словно за младшим братишкой, а он убежал прочь и даже не обернулся. Может, Яшку напугала езда на машине? Он успокоится и вернется.
— Он должен вернуться, теперь ему никто не даст вкусных ирисок, — твердила Аленка, Но Яшка не вернулся. Как только он вошел в лес и на него повеяло запахами просыпающейся земли, он забыл об Аленке и думал теперь только о том, как бы поскорее уйти от людей, скрыться в укромном месте и разыскать своих собратьев.
— Ну что, Аленка, поехали домой, Яшка к нам не вернется! — сказал папа и открыл дверцу машины.
Настали сумерки, а Яшка все брел и брел по заповедному лесу. Горный, далеко просматривавшийся лес ему не нравился, он стремился на равнину. И когда достиг заболоченной поймы тихой речушки Чирки, густо заросшей высоким вейником, остановился. Окружающие места напоминали ему родной амурский остров. Яшка стал принюхиваться к весеннему воздуху. Пахло прелой листвой и лягушками, и он почувствовал голод. Утолив его, енот забрался в густую прошлогоднюю траву и крепко уснул. Взошедшее солнце и теплый весенний ветерок ласкали и убаюкивали Яшку целый день, а когда наступили сумерки, он отправился на поиски пищи, свободный и счастливый.