«Как свежо дыхание этих рощ! – подумала она. – Как прекрасен пейзаж! Часто, очень часто я буду вспоминать его вдали от дома! Увы! Сколько всего случится, прежде чем я снова увижу родной край? О, мирные, счастливые картины детских восторгов и навсегда утраченной родительской нежности! Почему я должна вас покинуть? В вашей тиши я обрела бы спокойствие и душевное равновесие. Счастливые часы детства! Я вынуждена оставить даже последние напоминания о вас! Не остается ничего, что могло бы воскресить мои детские впечатления!»
Вытерев слезы и посмотрев в небо, Эмили вернулась мыслями к возвышенной теме: душой овладела прежняя божественная благодать, вселила надежду, уверенность и преданность воле Господа, чьи деяния наполнили разум восторгом.
Эмили долго любовалась старинным платаном, а потом присела на ту самую скамейку, где так часто проводила время с родителями и где всего лишь несколько часов назад беседовала с Валанкуром. При воспоминании о нем в душе родились нежность и волнение. Эмили вспомнила, как молодой человек признался, что по ночам часто бродил вокруг ее дома, а порой даже осмеливался проникнуть в сад. Может быть, он и сейчас где-то неподалеку? Страх встретить шевалье, особенно после его признания, и навлечь на себя гнев тетушки, если та узнает о позднем свидании, заставил немедленно встать и направиться к замку. В тревоге Эмили то и дело останавливалась, всматриваясь в темноту. К счастью, ей удалось дойти до дома, никого не встретив. Под миндальными деревьями она помедлила, чтобы бросить на сад прощальный взгляд. Внезапно ей показалось, что из рощи вышел человек и медленно направился по освещенной луной аллее. Расстояние и неверный свет не позволили с уверенностью определить, была ли это реальность или плод ее фантазии. Некоторое время она продолжала смотреть в ту сторону, пока в полной тишине не услышала чьи-то шаги поблизости. Не тратя ни секунды на раздумья, она поспешила в замок и бегом поднялась в свою комнату, но прежде чем закрыть окно, посмотрела в сад: там кто-то был – теперь уже под миндальными деревьями, откуда она только что ушла. В волнении Эмили легла в постель и, вопреки обстоятельствам, сразу крепко уснула.
Глава 11
Рано утром ко входу в замок подъехал экипаж, чтобы отвезти мадам Шерон и Эмили в Тулузу. Когда племянница вошла в столовую, тетушка уже завтракала. Эмили не скрывала грусти и разочарования, а мадам, чье самолюбие страдало при виде дурного настроения племянницы, осуждала ее, что вовсе не способствовало радости и веселью. С огромной неохотой мадам Шерон позволила Эмили взять с собой Маншона – любимого спаниеля Сен-Обера. Спеша уехать, тетушка приказала подать экипаж и направилась к входной двери, Эмили в последний раз заглянула в библиотеку, окинула взглядом сад и пошла следом за тетушкой.
– Да поможет вам Господь, мадемуазель! – напутствовала любимую госпожу старая Тереза.
В ответ Эмили пожала ей руку и натянуто улыбнулась.
У ворот собрались несколько подопечных отца: каждый хотел попрощаться. Отдав им почти все деньги, Эмили села в карету, откинулась на спинку сиденья и дала волю грусти. Поговорить с крестьянами не удалось, так как мадам Шерон не позволила кучеру остановиться. Через некоторое время на повороте дороги, среди высоких деревьев опять показался замок: Гаронна вилась среди зеленых склонов и густых рощ, то теряясь в виноградниках, то снова появляясь на далеких пастбищах. Громоздящиеся на юге вершины Пиренеев дарили богатые воспоминания о недавнем путешествии, но вместо восхищения рождали в душе лишь грусть и сожаление. Вид замка и его живописных окрестностей переполнил сознание печальными размышлениями. Эмили не могла поддерживать разговор с мадам Шерон на какие-то банальные темы, так что поездка продолжалась в глубоком молчании.
Тем временем Валанкур вернулся в Эстувьер, ни на миг не оставляя мыслей об Эмили: порой он мечтал о будущем счастье, но чаще с ужасом представлял, какой активный отпор получит от родственников возлюбленной. Валанкур был младшим сыном старинной гасконской семьи. Родители умерли, когда он был еще маленьким, так что заботы об обучении мальчика и охране небольшой доли его наследства легли на плечи брата – графа Дюварне, который был старше его почти на двадцать лет. Валанкур получил самое достойное образование, проявив пылкость духа и величие ума – качества, позволившие ему достичь особых успехов в сферах, в те времена почитавшихся героическими. Из-за неизбежных расходов на обучение и без того небольшое состояние сократилась, однако месье Валанкур-старший не сомневался, что таланты и знания брата успешно восполнят скудость наследства. Он лелеял надежду на успешную военную карьеру – в то время едва ли не единственную стезю, на которую джентльмен мог ступить, не опасаясь запятнать доброе имя. Так Валанкур оказался в армии. Брат плохо понимал высокие качества его ума и характер одаренности. Уже в детские годы мальчик проявлял страсть ко всему великому и доброму как в духовной, так и в материальной сфере. Так же пылко он выражал нетерпимость к низким, подлым деяниям, чем порой навлекал гнев учителя, считавшего, что так проявляется несдержанность нрава. Разглагольствуя о добродетелях умеренности и мягкости, наставник забывал о том действенном сострадании, которое ученик проявлял по отношению к страждущим.