— Не похоже, что ты ненавидишь блины. Но, Малоун, ты прекрасно знаешь, почему мы не должны этого делать.
— Да, я знаю.
Я слишком хорошо это знаю.
Но понимаю, она тянет меня за что-то изнутри. Дергает за мое желание закончить все наши незаконченные дела. И да, тянет за собой и другие части тела. Сейчас она еще более соблазнительна, чем в тот вечер, когда я ее встретил. Не знаю, как это возможно, но это так.
Я отбрасываю все поддразнивания и намеки.
— Ты выглядишь потрясающе, Слоун.
Она жестом указывает на свою повседневную одежду.
— Я очень необычная.
— Тебе не нужна модная одежда, чтобы выглядеть великолепно.
— Спасибо, — шепчет она, затем быстро проводит рукой по моему галстуку.
— И ты чертовски крут в этом костюме. Как прошло выступление?
— Я спел пару песен, заслужил несколько аплодисментов. Ты должна как-нибудь зайти.
Вот я опять ухожу, оставляя кусочек, который мне не следовало бы оставлять.
— Разве?
— Непременно.
— Ты предоставишь мне пропуск за кулисы?
— Вряд ли он тебе нужен, но я с удовольствием схожу в ближайший «Федерал Экспресс» и сделаю для тебя карточку.
— А там будет написано «Гуд Мен-фанатка»?
На моем лице появляется дьявольская ухмылка.
— Ты знаешь мой сценический псевдоним.
Это меня безмерно радует.
Яростный румянец разливается по ее щекам.
— Хорошо, я искала тебя, — тихо говорит Слоун себе под нос, как будто это признание чего-то ей стоит.
Наклоняюсь вперед, и, хотя прошло уже много времени с тех пор, как я проверял ее в сетях, тоже признаюсь.
— Момент истины: я тоже иногда заглядываю к тебе.
— Неужели? — Ее голос хриплый, с легким оттенком тоски.
— Это действительно так. Я же визуальный парень. Мне нравятся фотографии.
— Какая-нибудь особенная?
— Все в частности.
Слоун закусывает губу и опускает лицо.
— Лучше бы ты этого не говорил.
Но она, кажется, не хочет этого. Похоже, она тоже не слишком скучает по своему другу с болтающейся сережкой. Да и я тоже.
Может быть, все дело в лунном свете.
Может быть, все дело в том, что я так неожиданно столкнулся с ней сегодня вечером.
А может, просто сейчас она так же неотразима, как и семь лет назад.
Я тянусь к ее лицу, поднимаю подбородок и встречаюсь с ней взглядом.
— Слоун Элизабет, ты все еще самая привлекательная женщина, которую я встречал.
Это всего лишь слова. Я не обязан действовать в соответствии с ними, но говорить их так чертовски приятно. Черт возьми, произнося их, сильно возбуждаешься.
Из-за того, как Слоун реагирует.
Как дрожит от моего прикосновения.
Ее глаза темнеют.
— Неужели это так? Неужели я похожа на шампанское?
Это настоящий вызов. Похоже, это провал, поскольку Трули отсылает меня назад во времени, в тот вечер, когда мы встретились.
— Ты из тех женщин, которые любят шампанское. Хороший бокал шампанского обостряет все чувства. Он щекочет нос, поступает в голову, и немного опьяняет, — озвучиваю то, что сказал тем вечером, чувствуя себя почти таким же сейчас опьяненным ей, как и тогда.
Она сглатывает, отводит взгляд, потом снова смотрит на меня, делая глубокий вдох, словно собираясь с мыслями.
— Малоун, я не могу стоять здесь на улице и флиртовать с тобой. Ты не можешь просто наткнуться на меня и снова стать неотразимым.
Мои губы ухмыляются. Моя кожа горит.
— А я что? Неотразимый?
— Ты же знаешь, что был.
— Был. Есть. Какой именно?
Трули кладет руку мне на грудь.
— Ты был, и есть. И технически ничего не изменилось.
— Мне это прекрасно известно. И все же я по-прежнему люблю блины.
— И это тоже. — Всего лишь шепот.
Трули встает на цыпочки и запечатлевает на моих губах обжигающий, сладко-сладкий поцелуй. На вкус как мед и огонь, простое прикосновение ее губ к моим — это электрический ток. Мои кости трещат и гудят. На несколько напряженных секунд я углубляю поцелуй. Завладеваю ее ртом, она тает рядом со мной, как и раньше.
Но Слоун прерывает поцелуй и кладет руку мне на плечо.
— Если я еще немного постою здесь, то в следующий раз мы будем есть блины.
Она отпускает меня, закидывает сумку на плечо и поворачивается в другую сторону.
— Завтрак, я позвоню, — говорю я.
Она машет рукой, не оборачиваясь.
Я тоже ухожу, потому что она права.
Она не та женщина, которой можно позвонить. Она — женщина, которой я должен сопротивляться, даже если она больше не дочь моего делового партнера.
И этот поцелуй был скорее прощанием, чем приветствием.
ГЛАВА 5
Голосовая памятка Слоун Элизабет по одному конкретному вопросу
Ладно, теперь мы кое-что выяснили.
У тебя явно до сих пор нет противоядия от слишком-сексуального-горячего-сладкого-соблазнительного-умного-остроумного бывшего. Присядь, прямо сейчас, немедленно.