- Последний раз я видел его после ужина – он направлялся к конюшням.
Арсен благодарно кивнул, а через несколько секунд дворецкий уже запирал за ним дверь. Темнота накрыла парк одеялом. В ночной прохладе всё ещё ощущались отголоски дневного тепла. Шагая по гравиевой дорожке, ведущей к конюшням, Арсен прибавил темп – не потому что забыл захватить сюртук перед выходом из дома, а из-за неприятного холодка, поселившегося внизу живота.
За ужином Генри был на удивление тихим. Да, разговор большей частью крутился вокруг новых изысканий комитета по вопросам печати. Едва ли эта тема могла пробудить в Генри интерес. Впрочем, как и в самом Арсене, но, когда дело касается парламентских проблем, лучше быть в курсе. Он не мог припомнить, слышал ли вообще голос Генри за столом.
Зайдя в конюшню, Арсен закрыл за собой двери. Воздух внутри был ощутимо теплее, пахло лошадьми, сеном и кожей. На крюке в проходе висел фонарь, а учитывая поздний час, конюхи наверняка давно ушли к себе.
Закрыв глаза, он прислушался. За тихим постукиванием копыт, когда кони переступали в своих денниках, он разобрал слабый скрип щетки и мягкий звук хлопков ладони по лошадиной шее.
Пойдя на звук, он увидел Генри – тот чистил одну из кобыл прямо в деннике, стоя спиной к Арсену. В золотистом свете фонаря черная шкура переливалась, как атлас. Арсен никогда не подвергал сомнению навыки своих конюхов, и их усилия всегда хорошо оплачивались, но под присмотром Генри лошади просто расцвели.
Генри снял сюртук, а рукава рубашки закатал до локтей, открывая сильные предплечья. Хоть Арсену это и казалось невозможным, но с прошлого лета Генри стал еще крепче. Видимо, ему жизнь вне Лондона тоже пошла на пользу. Широкие плечи стали еще шире. Сильные мускулы на спине перекатывались, проступая под кремовым жилетом. Шесть футов два дюйма грубоватой мужественности.
Генри присел на корточки, чтобы пройтись щеткой по передним ногам лошади. Кожаные брюки обтянули твердые, округлые ягодицы.
Арсен зарычал. Черт, как же ему не хватало этой шикарной задницы.
Генри замер. А потом скрип щетки возобновился. Закончив с передними ногами, тот выпрямился и продолжил чистить спину лошади.
Подавив раздражение, Арсен снова окинул взглядом плечи Генри – если он не ошибся, тот явно напрягся.
- Добрый вечер, Генри.
Тот лишь кивнул светло-каштановой головой. Даже не оглянулся. Не остановился. Как Арсен и догадывался, Генри знал, что он стоит у денника.
- Тебе не кажется, что сейчас поздновато, чтобы ухаживать за лошадьми?
Генри пожал плечами.
- Эммет завтра уезжает. Безбожно рано.
Генри снова кивнул и провел ладонью по задней ноге лошади, разглаживая шерсть, которая и так была более чем гладкой.
Сын эсквайра до мозга костей, Генри был более тихим из них двоих и любил такую жизнь. Богатство и титул для него мало что значили. В любое другое время Арсен не стал бы волноваться, найдя его здесь. Но в девять вечера…
Арсен вдруг понял, что это началось отнюдь не за ужином. Генри отдалился от него в последние пару дней. Да они немного времени проводили вдвоем, когда под боком Эммет, но они могли бы спать вместе, если бы Генри не был столь осторожен.
Подавив новую волну раздражения, Арсен сосредоточил все внимание на чересчур тихом Шоу. Может, тот обиделся на него? И так он теперь выражает свое недовольство?
Нет. Генри всегда говорил, что у него на уме. Титул Арсена нисколько его не пугал. Одна из многих черт, которые так нравились ему в Генри. Верный, надежный, преданный, внимательный и не робкого десятка – ему всегда хватало духу, чтобы спорить с Арсеном или даже поставить его на место.
Тогда почему Генри с ним не разговаривает? Арсену почему-то казалось, что и в конюшни тот пошел, лишь бы его не видеть. Очень странно.
Его охватила настоящая тревога.
- Генри…
- Пожалуйста, не проси меня ехать с тобой в Лондон, - тихо сказал Генри, не дожидаясь, когда Арсен озвучит просьбу, которой он так боялся.
Сердце ныло. В груди поселилась какая-то свинцовая тяжесть. Он любит Арсена. Последние восемь месяцев были для него… настоящим блаженством. Чистым счастьем. Большим, чем он когда-либо надеялся получить. И все же он никогда не вернется в Лондон. Даже год там – для него все равно что целая жизнь.
И если Арсен отправится в столицу, как подозревал Генри, это будет конец.
Его пронзило болью. Дыхание перехватило. Слава богу, он стоял спиной к Арсену – не пришлось прятать лицо.
Лучше решить все сейчас, чем ждать. Он предпочел порвать быстро и болезненно, чтобы не видеть, как их отношения медленно умирают. Потому что он всерьез боялся, что, стоит Арсену приехать в Лондон, и его засосет и больше не отпустит.
- Договорились, - сказал Арсен. – Я и не собирался.
Черт, как же больно.
Не в силах смотреть на Арсена, он, не сводя глаз с кобылы, обошел ее, чтобы провести щеткой по длинному хвосту.
- Я понимаю, что у тебя есть обязанности и что ты относишься к ним очень серьезно, я ничего не имею против. И я также понимаю, что ты нужен твоей семье.
Пауза.
- И? Почему мне кажется, что сейчас будет «но»?
Генри не нужно было смотреть на Арсена, чтобы знать, что тот как всегда надменно вскинул бровь.
- Если ты поедешь в Лондон, думаю, тебе лучше знать… - Он сделал глубокий вдох и выдавил сквозь ком, стоящий в горле: - Я собираюсь вернуться в Девон. – Без Арсена в Сомервиль-Парке ему будет не по себе. Нет, прислуга здесь более чем гостеприимна, но он все равно начнет чувствовать себя незваным гостем, который почему-то не желает уезжать. – Мне все равно нужно найти работу. Не могу же я продолжать висеть на твоей шее вечно.
Арсен фыркнул – ну просто воплощение аристократичной снисходительности.
- Не глупи. Моих денег хватит на десяток жизней.
- Но это не значит, что я должен жить за твой счет, как бедный родственник.
- Ты не живешь за мой счет. Мои лошади никогда еще не выглядели лучше, ты охотишься в лесу, так что звери уже не так наглеют, и еще ты починил два экипажа и двуколку. Если бы я платил за твою работу, это обошлось бы мне куда дороже, чем твое содержание.
- Это не работа, - нахмурился Генри. – Я занимаюсь этим, потому что мне нравится, и я не твоя прислуга.
- Я и не говорил этого. Но все равно я явно в выигрыше. Генри, ты не живешь за мой счет, ты живешь со мной. Пожалуйста, хватит, это смехотворно. Ты живешь со мной.
Но ненадолго.
Он не поднимал головы, чтобы не смотреть на Арсена. Засунув щетку под мышку, он попытался успокоиться, чтобы руки перестали дрожать, и сосредоточился на распутывании колтуна в хвосте кобылы.
Генри услышал едва заметный скрип. Петли на деннике нужно смазать. Он займется этим завтра.
Шорох шагов по соломе – но ему не нужно было слышать приближение Арсена. Он чувствовал его близость, чуял слабый запах одеколона. Сандал и цитрус. Сердце заныло, грозя ослабить его решимость.