- Ох, что ж будет-то теперь! - Том обнял меня так, что я поняла, каково ему было протискиваться под мою кровать недавно.
Поверенный посмел лишь пожать руку. Посмотрев на них в последний раз, я отправилась искать тринадцатую каюту, изо всех сил стараясь не вспоминать об императоре. Он остался в прошлом. Все, просто дурное воспоминание. Я свободна и таковой останусь, навсегда! Правда ведь?
Каюта оказалась очень даже неплохой. Маленькая, да, лишь лежанка у стены, столик, да сундук под вещи. Все привинчено к полу, разумеется. Но имелся даже небольшой мутный иллюминатор. Сквозь него я и смотрела на родной край, что начал удаляться, когда судно отплыло, мягко покачиваясь на волнах.
Нервная дрожь пробила тело. Я обхватила себя руками. Ничего, все будет хорошо. Нужно только добраться до Джулиана. Он встретит в порту и… Мы поженимся, и я буду больше неинтересна императору. Сбежим туда, где он нас не достанет, будем жить мирно. Потом постепенно, со временем, наладим отношения с семьями. Внуки в этом сыграют большую роль. Все будет хорошо.
Слезы набежали на глаза. Я все выдержу. Справлюсь. Я хоть и дурная на всю голову, но сильная и находчивая. Няня так говорила. И всегда настаивала, что надеяться надо только на себя. Не на мужчин рассчитывать, а лишь на свои силы. И то верно. И Джулса вон тоже дела поважнее спасения невесты нашлись.
Иллюминатор расплылся уродливой кляксой из-за горячей влаги, подступившей к глазам.
Торопливо сморгнув, отправила слезинки чертить дорожки по щекам. А сама вгляделась в ярко-золотую звезду, что подмигивала мне с небес.
От судьбы не убежишь - так говорила старуха в лесу.
Но я убежала! Правда ведь?..
Глава 11. Звезда моя
Маттар
Этот городок неподалеку от Сиены был таким маленьким, что я даже не знал его названия.
Типичные для провинции узкие улочки и до приторности милые домики замелькали перед глазами, когда верхом на Монстре въехал в него. Поморщился и задумался о своем, перестав рассматривать
окрестности.
Сейчас гораздо важнее понять, как наладить мир с горными. От этого много зависит. Мир всегда
висит на волоске. Но я никому не позволю его порвать. Если для этого нужно быть тем императором, перед которым трепещут народы, то так тому и быть.
Хватит, в детстве насмотрелся на то, что приносит с собой война. В ней я потерял мать, будучи
совсем ребенком. Она единственная любила меня. Остальным было не до наследника. Они строили
козни друг другу, интриговали, как могли, чтобы выцарапать себе трон. У отца, и без того сурового, не
имелось времени мной заниматься – выжить бы.
Я выжил. Чего это стоило, знаю лишь сам. Навел порядок, сразу дав понять, что возврата к
прежнему не потерплю. Пять покушений за год доказали, что был слишком добр. Исправил – головы
катились, как яблоки с веток по осени. Знатные семьи присмирели, заняли выжидательную позицию, изображая верных псов, что машут хвостами, а сами ждут момента впиться в твое брюхо и шею.
Это не пугало. Роль врагов как раз в том и заключается, чтобы держать тебя в тонусе. Это
побуждает не иметь слабостей, всегда быть начеку, уметь чувствовать нутром наперед – только так
можно выжить в змеином гнезде.
Мне удавалось, ведь слабость позволил себе лишь раз, когда встретил ту, что одним взглядом
забрала мое сердце. А потом и душу – когда не смог сохранить ее. Потерял. Умер вместе с ней.
Заковал себя в броню страдания. Внутри навсегда застыл крик – той боли, что переплавила меня, сделав иным, живым лишь снаружи. Человека во мне больше не было. Остался лишь император. На
долгие одинокие годы.
Я правил железной рукой, собрал империю по крупицам. Многие отдали за это жизни, благодарен
каждому. Зато теперь нет раздробленной страны, истерзанной внутренними склоками, неспособной
противостоять угрозе снаружи. Есть сильное государство, бросить вызов которому не решается никто.
И так будет всегда – пока я жив!
Перестав вспоминать, недовольно нахмурился, когда на холме вдалеке показался большой белый
дом в три этажа. Сердце почему-то екнуло. Нутро свернуло воронкой огненного смерча. Почему?
Понял, когда увидел ее. Остальной мир перестал существовать. Была только она, замеревшая
нежной птичкой посреди гостиной. Волосы, поцелованные солнцем, соперничали с белизной горного