Меня приблизило к нему. Рассматривать не хотелось, но я заставила себя вглядеться. И пожалела, поняв, что вижу очертания человеческой фигуры. Очень худой, больше похожей на останки, обтянутые мокрой тканью, что туго облегала кости в плечах и тазу.
Наверное, это труп – промелькнуло в голове, и тут этот «труп» раскрыл глаза. Они сияли яркой тьмой, хотя я сама не могла понять, как это. Но видела это!
Страх пробежался по коже, проник внутрь и расцвел там удушающим ужасом, заставив отступить.
Успокоилась, лишь когда поняла, что ведьма – теперь я понимала, это была она, не видит меня, просто смотрит в потолок.
А через секунду мои глаза тоже раскрылись, уже в привычном мире.
Глава 66. Немного теории
- Объясните еще раз, - попросила бабушку, когда мы на лошадях ехали к горам, что уродливыми клыками чернели на фоне полыхающего закатом неба.
- Милая, все просто, - она терпеливо улыбнулась. – Магия – это не только способности, это как бы кровь земли. Очень глубоко есть настоящие реки и озера из нее. Раньше она была на поверхности, но потом ушла вглубь, подальше от людей. И это знание от них закрыли. Понятно, почему.
- Плохо закрыли, видимо, - сухо отметил Маттар.
- Возможно, - она кивнула. – Прабабка как-то прознала об этом и сумела вытянуть к себе какую-то часть того, что ты назвала «жижей».
- Но как?
- В горах есть как бы желобки – застывшие каналы, по которым сила спускалась вглубь. Видимо, ведьма использовала их. И напитавшись той магией…
- Готова творить беспредел, - закончила я.
- Горные под ее воздействием.
- И не только они, - порывисто выдохнул Маттар, пристально вглядываясь в темноту долины, что простиралась сбоку, как бы лежа на дне обрыва.
Глаза мужчины налились алым огнем, настолько мощным, что и лицо побагровело. Бушующее в глазницах пламя прорезала черная игла зрачка. Я впервые видела его таким. И это отнюдь не пугало. Скорее, наоборот, восхищало, манило в его объятия, пробуждая где-то в глубине тела женскую покорность и сладкую тягу к мужской силе.
- Она не теряла времени даром, - прорычал мой демон.
Хотела спросить, о чем он, но тут же поняла сама – когда в лицо дохнуло затхлостью гниения и смерти. Так смердит изо рта трупа – подумалось мне, хотя я никогда не удостаивалась сомнительной чести «наслаждаться» этим ароматом. Не мои мысли, не мои – четко осознала и едва успела пришпорить лошадь, чтобы та, всхрапнув, врезалась боком в скакуна императора.
Сделанное на порыве слияния магии и интуиции, вкупе с прозрением из-за колдовства той дряни в моей крови, спасло нам жизни. Черная масса, бьющая крыльями, что вылетела словно из ниоткуда, не врезалась в нас, увлекая в объятия смерти. Она прошла совсем рядом, разочарованно визжа – так, что заболели уши. А потом, резко развернувшись, пошла на второй заход. И это было по-настоящему жутко.
- Всем спешиться! – крикнул Маттар.
Тропинка вильнула, и копыта лошадей заскользили по склону. Повелитель спрыгнул с коня и подхватил моего скакуна под уздцы. Я соскользнула прямиком в его руки – сильные, надежные, о чем так мечтала. И тут же ощутила, как чужеродная магия внутри взбунтовалась против этого, яростно противясь моему счастью, тяге к любимому мужчине.
- Шиш тебе, - пробормотала, усмехнувшись.
- Конкретно сейчас я ни на что и не претендую, - с усмешкой заявил любимый, прижимая к себе и провожая пристальным взглядом стаю кружащей над нами нечисти.
- Я не тебе, - пояснила с виноватой улыбкой.
- Это радует. Но сейчас лучше зажмурься, - велел он, вскинув вверх руку, в которой разгорался алый гудящий шар.
Я уткнулась в мужскую грудь – не без удовольствия вдыхая терпко-нежный аромат. Но даже с закрытыми глазами вздрогнула, когда алая вспышка ослепила, одновременно ударив по барабанным перепонкам нарастающим гулом. Долина и ущелья усилили его, играя эхом, будто мячиком. Но назойливый яростный визг нечисти, что летала над нами, оборвался на самой высокой ноте.
Когда открыла глаза, яркие искорки, будто мельчайшая огненная морось оседали на траву и камни.
- Идемте дальше, - Маттар вгляделся в мое лицо. – Все хорошо, звезда моя?
- Да, - улыбнулась, сжав его руку. – Почему звезда, расскажи? Я помню, ты так назвал меня в первый день встречи, когда оставил на запястье помолвочную метку.