После всего этого трэша мы с Ником забылись в объятиях друг друга, и даже заснули.
И какой же это был кайф, когда я, проснувшись ночью, ощутила своей кожей обнажённое мужское тело. Моё бедро покоилось на его колене, голова — на плече, а рука — на груди. Сумасшедший аромат страсти, исходящий от его кожи, услаждал моё обоняние. Размеренный стук сердца и глубокое дыхание сливались для меня в прекрасную музыку.
Я улыбнулась и теснее прижалась к Нику, сладко мурлыкнув.
Он словно ждал этого: сразу навис надо мной и начал невесомо целовать моё лицо, ласкаясь ко мне щекой.
— Малышка, как ты? Почему не спится? — шептал он мне, покусывая за ушко.
— С таким мальчиком рядом спать — просто грех, — ухмыльнулась я, зажав его ногу между своих бедеру и тут же ойкнув.
— Никит, а вот сейчас «там» немного болит, — пискнула я.
— Наконец-то угомонилась, — улыбнулся он, — не будешь меня терроризировать этим настоящим сексом.
— Блин, четыре утра, Ник, а мы столько всего сделать не успели, что хотели, — посмотрела я на часы.
— Ну, рассвет-то сейчас встретим, — он поднялся с кровати и раздвинул шторы.
Из-за леса только-только начинало выплывать солнце. С высоты многоэтажки зрелище было шикарное. Ник перенёс меня на руках на подоконник, уселся сзади меня, обвив руками мою талию и нежно целовал в шейку.
— Ник, слушай, а мы с тобой предохранялись? — вспомнила я.
— Конечно, — уверенно ответил он.
— Я этого не заметила, — недоверчиво произнесла я.
— Юль, ну неужели гинеколог этот вопрос пустит на самотёк, а? — рассмеялся Ник.
— Нет, но… Как? — «тупила» я.
— У тебя сейчас безопасные дни, всё позволено без предохранения.
— Откуда ты знаешь, что безопасные? — не вкурила я.
— Юль, ты у меня на приёме всегда называешь дату последних месячных. Я что, по паре дат не смогу составить твой женский календарик?
— Чёрт, как классно с гинекологом-то шпилиться! — вознесла я руки к небу. — Лежи себе, кайфуй, не парься ни о чём. Никит, я в этом ничего не понимаю, Алка у меня таблетки какие-то пьёт, а мне ты чего-нибудь посоветуй?
— Юль, вот таблеток точно не будет. Незачем травить маленькую девочку химией, — обнял меня он.
Солнце уже наполовину выглянуло из-за линии горизонта и нежно прикоснулось к нашим телам своими лучиками.
— Романтика… — умилялась я, целуя пальцы Ника.
— С ума сейчас сойду! Рассвет с любимой девочкой встречаю, — шептал мне Ник, сильнее прижимая меня к своей горячей груди.
Я повернула к нему лицо, чмокнула в губки, а потом и весь мой корпус обратился к Нику. Мы снова целовались, нежно лаская друг друга, и нам уже было не до рассвета. Снова желание секса захватывало нас в плен, снова вся кожа на теле — как оголённый нерв, как сплошная эрогенная зона, была так чувствительна к каждому даже невесомому прикосновению.
Но…
Прикосновение к моей точке сладострастия немного болезненно, а значит…
Тащу Ника за руку снова на постель, кладу на прохладные простыни, успевшие остыть от наших тел, жадно целую в губы, а потом спускаюсь губами на шею. Ох, как он любит такие ласки: постанывает, улыбается, прикрыв глазки.
А я спускаюсь поцелуями ниже, на грудь, чуть прикусываю соски, обводя каждый языком, срывая стон с губ Ника.
Ниже…
Подкаченный пресс, ухоженный пах, и он, этот стальной «дружок», с такой бархатной чувствительной кожей.
Несмело провожу губами вдоль всего ствола, в голове — куча сомнений, смогу ли я доставить ему то удовольствие, которое он от меня ждёт. Но, лизнув солоноватую от смазки головку и услышав глубокий шумный вздох моего любимого, я «кинулась в пекло»: мягко сомкнула губки вокруг его «змея», пощекотала язычком уздечку, снова сорвала с губ Ника сладкий стон, и осторожно продвинулась губами по «стволу», пока головка не упёрлась мне в гортань.
Обратно.
Всё, как учила меня на днях Алка. На огурце. И, судя по томным возгласам и стонам Ника, ученица я хорошая. Минут пять — и он резко убирает мою голову от своего члена, а потом кончает себе на живот.
Жарко дышит, влажная чёлка прилипла ко лбу, губы горят и бессвязно шепчут: «Девочка моя… Какая же ты… Ахуительная…»
— Это ты на огуречке так научилась? — восхитился он, отдышавшись.
— Ага, только к огуречку я не чувствовала ничего, а тут прям всю нежность и любовь вложила. Понравилось хоть немного? — стыдливо уткнулась я ему в шею.
— На комплимент нарываешься? — улыбнулся он и страстно поцеловал меня в губы. — Всё же понятно было по моей реакции, не? Моя мастерица, — навис он надо мной.
Снова ласки, снова мои жаркие стоны: этот демон знает, как доставить мне удовольствие! Сейчас он посасывает мои сосочки, чуть касаясь язычком, а пальчиком слегка, но часто надавливает на мой клитор. Кайф неземной! И я уже скоро поднимаюсь на вершину сладострастия…
И мы заснули, до утреннего будильника Ника.
Так и случилось наше долгожданное обоими примирение.
Мы встречались ежедневно: гуляли, катались на машине, всё как раньше. Только ещё заезжали вечерком к Нику домой, «на чашечку секса».
Часто отпрашиваться ночевать «типа к Алке» с такой мамулей, как у меня, было самоубийством: она бы обязательно что-то заподозрила и устроила слежку с последующим визитом к гинекологу. Поэтому, мы довольствовались одной ночью в неделю: с субботы на воскресенье. Зато утро было «моё»: Ник отдал мне ключи от своей квартиры, и когда он работал не с утра, я выбегала из дома сразу же, как только маман уходила на работу, типа на пробежку. А сама покупала свежих пирожных и летела к Никитушке сладенькому, тихонько отпирала дверь, раздевалась и ныряла к нему, сонному и расслабленному, в постельку.
Ммм, какое это было сладкое утро: мягкие поцелуи, шёлковые ласки, нежный медленный секс…
Потом совместный душ и вкусный завтрак.
И Ник ехал на работу, забрасывая меня по пути домой.
Он первый же и не выдержал этой пытки тайной.
Однажды вечером, когда мы жарко прощались у него в машине, он просто не мог меня отпустить.
Такое у него сентиментальное настроение было: едва я открывала дверку машины, чтобы выйти, он сгребал меня в охапку и снова начинал зацеловывать.
— Никит, заюшка мой, ну отпусти, — у меня уже выступили слёзы на глазах. — Ну я сама сил нет как не хочу с тобой расставаться. Но вот этими долгими проводами мы только душу себе рвём.
Я уткнулась ему в плечо, крепко обняв, и всхлипнула.
— Так, малыш, мне надоело уже в эти жмурки-пряталки играть. Пошли! — он решительно вышел из машины и направился к моему подъезду.
Я, если честно, не хотела «рассекречиваться» перед мамой. Хоть Ник ей и нравился, но узнать, что я с ним сплю, было бы для неё шоком. А в то, что взрослый парень ходит с её девочкой лишь за ручку и целует в щёчку, она бы не поверила ни-за-что!
Но я ошиблась: маменька с радужной улыбкой приняла новость, что мы пара. Согласилась, что Ник — парень компанейский и у него много друзей, а значит, его часто приглашают на вечеринки. А зачем молодому красивому парню ходить одному туда, где на него полно охотниц? Негоже это, поэтому, сопровождать его меня отпускали без слов, на всю ночь, часто.