Чак Паланик
Удушье
Глава 1
Если вы собираетесь это читать, то не надо.
Все равно через пару страниц вам захочется отложить книжку. Так что лучше и не начинайте. Бросайте. Бросайте, пока не поздно.
Спасайтесь.
Посмотрите программу — по телевизору наверняка будет что-то поинтереснее. Или, если у вас столько свободного времени, запишитесь на вечерние курсы. Выучитесь на врача. Сделайте из себя человека. Доставьте себе удовольствие — сходите поужинать в ресторанчик. Покрасьте волосы.
Годы идут, и никто из нас не молодеет.
То, о чем здесь написано, вам не понравится сразу. А дальше будет еще хуже.
Это — глупая история о глупом мальчишке. Глупая и правдивая история про придурка, с которым вы точно не стали бы знаться в реальной жизни. Вот он, истеричный маленький засранец, ростом вам где-то по пояс, с жиденькими светлыми волосенками, зачесанными на косой пробор. Вот он, мелкий гаденыш, — улыбается со старых школьных фотографий: молочных зубов кое-где не хватает, а нормальные зубы растут вкривь и вкось. Вон он, в своем идиотском свитере в синюю с желтым полоску: подарок на день рождения, когда-то — самый любимый. Ногти вечно обкусаны. Любимая обувь — кеды. Любимая еда — говенные корн-доги.[1]
Вот он, малолетний придурок, — в украденном школьном автобусе, с мамой, после обеда. Сидит на переднем сиденье, разумеется, не пристегнувшись. У их мотеля стоит полицейская машина, и мама гонит на скорости шестьдесят — семьдесят миль в час.
Это история про глупого маленького крысеныша, грубияна и плаксу, который — можете даже не сомневаться — был самым противным и гадким ребенком на свете.
Мелкий поганец.
Мама говорит:
— Нам надо спешить, — и они мчатся в гору по скользкой узкой дороге, задние колеса виляют по льду. В свете фар снег кажется синим. Синий снег — от обочины до темного леса.
И это все он виноват. Только он. Маленький раздолбай.
Мама останавливает автобус, чуть-чуть не доехав до подножия скалистой горы, и свет фар упирается прямо в белую плоскость, и она говорит:
— Дальше мы не поедем. — Слова вырываются белыми облаками пара, большими-большими, и сразу понятно, какие сильные у нее легкие.
Мама ставит автобус на ручной тормоз и говорит:
— Выходи, но пальто оставь здесь, в автобусе.
И вот этот маленький и безмозглый свинтус даже не возражает, когда мать ставит его прямо перед автобусом. Этот поддельный Бенедикт Арнольд в миниатюре[2] просто стоит на месте, в свете включенных фар, и дает матери снять с себя свитер. Любимый свитер. Этот маленький ябеда просто стоит полуголый в снегу, а мотор все гудит и гудит, и звук отражается эхом в скалах, а мама исчезла где-то у него за спиной — в холоде и темноте. Свет фар слепит глаза, и гул мотора перекрывает сухой скрежет деревьев, трущихся друг о друга ветками на ветру. Воздух такой холодный, что дышать можно только вполсилы; воздуха не хватает, и наш мелкий слизняк пытается дышать быстрее.
Он не убегает. Он вообще ничего не делает.
Мама говорит откуда-то из-за спины:
— Только не оборачивайся.
Мама рассказывает, что давным-давно, в Древней Греции, жила-была очень красивая девушка, дочь гончара.
Как всегда, когда мама выходит из тюрьмы и возвращается, чтобы забрать его, они постоянно в пути. Каждую ночь — в новом мотеле. Едят в придорожных закусочных и едут, едут и едут. Весь день, каждый день. Сегодня в обед мальчик набросился на свой корн-дог, пока тот был еще слишком горячим, и проглотил его чуть ли не целиком, но корн-дог застрял в горле, и мальчик не мог ни дышать, ни говорить. Мама вскочила из-за стола и бросилась к нему.
Две руки обхватили его сзади, подняли над полом, и мама шептала:
— Дыши! Дыши, черт возьми!
Потом мальчик плакал, и весь ресторан собрался вокруг.
И вот тогда ему показалось, что им действительно не безразлично, что он чуть не умер. Все эти люди — они обнимали его, гладили по голове. Все его спрашивали: ты как, в порядке?
Казалось, что это продлится вечность. Все было так, как будто надо почти умереть, чтобы тебя полюбили. Как будто надо зависнуть на самом краю — чтобы спастись.
— Ну ладно, — сказала мама и вытерла рот, — получается, я подарила тебе жизнь, еще раз.
А потом официантка узнала его по фотографии на старом молочном пакете, и они с мамой поспешно ушли и вернулись обратно в отель, на скорости семьдесят миль в час.
По дороге они заехали в магазин, и мама купила баллончик черной краски.
И вот теперь — после всей этой бешеной гонки — они приехали непонятно куда, непонятно зачем, посреди ночи.
1
Корн-доги — corn dogs, сосиски в тесте, типа классических хот-догов, поверхность которых имеет специфичный рельеф, напоминающий по форме початок кукурузы. Отсюда и пошло название этого блюда. Сorn в переводе с английского — кукуруза. —
2
Бенедикт Арнольд (1741–1801) — герой войны за независимость, американский генерал, ставший впоследствии предателем и изменником. В Америке его имя стало нарицательным именем изменника и предателя.