Он снова двинулся вперед. Остальные не послушались его и последовали за ним. Он понял это по колеблющимся теням, которые заплясали по стенам.
Вот и экран. Рука его боязливо притронулась к нему и отодвинула в сторону.
Маленький ящик из позеленевшей бронзы, фигурки из изъеденного коррозией металла и золота, маленькое изображение дуса и сверкающий овоид размером с ребенка. Все это были Пана, Тайны, на которые ни один кел'ен не смел бросить взгляд. Он собрал все эти предметы, прижал их к груди и повернулся. Он протянул ящик Мирину, но тот с ужасом спрятал руки за спину. Тогда Хлил двинулся к выходу. Со страшным грохотом стала рушиться штукатурка. Поднялся столб пыли. Напрягая все силы, Хлил рванулся к выходу, руки Десаи подхватили его и вот он уже стоит на чистом пространстве, держа в руках Святыни Народа.
- Хлил? - послышался голос Тэйза.
- Все нормально, - отозвался Хлил, склонившись под тяжестью ноши. Он прошел к выходу из эдуна, вышел на улицу, и, встав на колени, положил Святыни на ступеньки лестницы, чтобы завернуть их. Мирин подошел к нему, снял вуаль. То же самое сделали Рас, Десаи и сам Хлил. Он посмотрел в лица остальных, полные благоговейного ужаса от того, что им пришлось увидеть запретное. По закону, кел'ейны, увидевшие пан'ен, должны умереть. А если они не умрут, то станут пан'ей-кан, стоящими между Святым и проклятым.
- У нас есть прощение госпожи, - сказал Хлил.
Они тесно обступили Святыни, словно оберегая их. Им казалось, что Святыни живые и хрупкие.
Тэйза среди них не было.
- Тэйз, что с тобой? - крикнул Хлил в темноту эдуна.
- Я сохраняю огонь. Второй среди Келов, обвал прекратился, хотя пыли очень много.
- Боги хранят нас, - пробормотал Хлил. То, что сейчас лежало перед ним, обжигало его холодом. - Только пусть они продержатся еще немного.
Дункан остановился у подножия небольшой гряды, которая давала некоторую защиту от ветра. Он обхватил руками шею дуса и спрятал голову от ударов песка. Он закашлялся, голова его ужасно болела, все чувства притупились. Буря, казалось, высасывала весь кислород из воздуха, которым ему приходилось дышать. Он достал фляжку, и сделал один глоток, ибо во рту у него было так сухо, словно туда натолкали бумаги. Он немного постоял, пока не перестала кружиться голова, а легкие немного успокоились. Затем заставил себя подняться и идти дальше.
В мире осталось только одно яркое пятно - солнце. Даже при сильнейших порывах ветра его можно было видеть или хотя бы чувствовать. Когда же наступала слепота, его вел дус.
Но вот в этом, заполненном ветром и песком, мире возникло что-то реальное - высокие тени, похожие на деревья с толстыми сучьями. Трубчатые деревья! Он быстро пошел к ним, желая поскорее насладиться сладкой мякотью, которая утолила бы его голод и жажду. Дус шел рядом, приноравливаясь к его шагу. Тени становились все больше и больше. Они уже четко выделялись на фоне кроваво-янтарного неба и желтой земли.
Мертвые деревья. Ни одно живой ветви: иссохшие деревья, мертвые стволы, призраки леса. Он вытащил ав-тлен, намереваясь выяснить, не сохранилось ли хоть немного влаги в сердцевине.
И внезапно он ощутил предупреждение, импульс от дуса, мгновенно вселивший в него панику.
Он почти побежал, и дус за ним. Он обругал себя за целую серию ошибок, совершенных им. "Думай о местности, - говорил ему мри. - Используй ее, сживайся с ней, будь частицей ее." Он все время ищет точки реальности в этой нереальной пустыне. Он движется от одной точки к другой: камни, теперь мертвый лес. Его нельзя обнаружить, пока он в пустоте, но как только приходит к чему-то реальному, он становится уязвимым, видимым.
"Думай о местности, - говорил Ньюн. - Никогда не бросай вызов тому, что тебе не по силам. Никто не может пренебрегать буровером, сидящим в засаде."
Или мри в его собственной стране.
Он остановился, осмотрелся, полуслепой от пыли, сжимая в руке нож. Он вспомнил, что он ци'мри, что у него есть пистолет. Но ведь он пришел сюда спасти жизнь мри. Нет, лучше умереть, чем нарушить закон Келов.
Он вдохнул воздух и снова осмотрелся вокруг, не видя ничего, кроме мертвых деревьев, едва различимых сквозь песчаные облака. Дус прижался к нему, все время предупреждая его. Дункан заставил его замолчать.
Дус повернул голову. Дункан заставил его замолчать, потом тоже посмотрел туда же и сердце его опустилось - из песчаного тумана материализовалась темная фигура кел'ена.
- Каков твой род? - крикнул тот.
- Джей'эном, - ответил Дункан. Голос его был хриплым от сухости в горле. Он успокоил дуса прикосновением руки и крикнул сам: - Ты на земле джей'эном. Почему?
Тишина. Дус попятился назад, испуская импульсы угрозы.
- Я - Риан с'Тэйфа Ма-Эддин, кел'ант и дэйтон племени хао'нат. И ты ошибаешься относительно принадлежности земли.
Теперь Дункан должен был назвать свое имя. Все теперь происходило в полном соответствии с древним ритуалом. Далее должен будет последовать вызов. Дункан перевел дыхание, как можно беспечнее вложил ав-тлен в ножны и опустил руки. Он держал их так, чтобы было видно, что в них ничего нет. Он не хотел поединка.
- Возможно, это моя ошибка, - сказал он. - Прошу разрешения пройти, кел'ант.
- Ты не сказал своего имени. Не показал лица. Кто ты?
- Идем со мной, - сделал отчаянную попытку Дункан. - Спросишь мою госпожу.
- Прилетали корабли. Уничтожили город.
- Спроси мою госпожу.
"Кто ты?"
Дус взревел и прыгнул. Боль пронзила его руку, и затем мри упал.
- Нет! - крикнул Дункан, когда дус приготовился к следующему прыжку. Дус повиновался. Мри не двигался. Дункан дотронулся до своей руки и ощутил теплые струйки крови.
Все произошло мгновенно. Он вздрогнул, понимая, что ударило его ас'сей. Нападение дуса, рефлекс мри - все случилось в мгновение ока. Дус ощутил _н_а_м_е_р_е_н_и_е_ мри.
Дункан подошел к дусу, нашел второй клинок, воткнувшийся в плечо зверя. Удар, смертельный для человека, но для толстого слоя жира дуса просто царапина. Предводитель Келов лежал мертвый на своей земле.
Дункан наклонился над ним, пощупал пульс, ища признаки жизни. Пульс еще был, но в крови кел'ена уже хозяйничал яд дуса. Песок насыпал бугорок на край его мантии. Дункан выругался, подхватил тело и подтащил его к стволу дерева, оставив в сидячем положении.