— Дайте я взгляну, — предложил Шумов. — Кое-что смыслю в электронике, вдруг получится.
Он распаковал свой инструментарий и начал вскрывать лицевую пластину замка, а я углубился в чтение найденного журнала. Сведения были довольно занятными, но вместе с тем и настораживающими: образцы в «Севере-А4» не производили, а пересылали из других комплексов для отработки их в деле, так что склад мог оказаться и пустым… А взглянуть было бы на что: наплечные пушки с околосветовой скоростью полёта заряда, шагающие танки, беспилотные мини-бомбардировщики… Всё это тестировалось здесь, а значит, существовало не только в виде чертежей.
На одной из последних страниц я зацепился взглядом за надпись, сделанную стираемыми чернилами, почти выцветшую, но различимую надпись на языке айнов: «Надежда». Сложить два факта труда не составило, и, оторвавшись от чтения, я спросил:
— Андрей, замок уже разобран?
— Нет, только пластину снял. Знаешь, как открыть? — повернулся ко мне техник.
Я кивнул и, когда Шумов водворил клавиатуру на место, набрал на ней слово «Надежда». Замок со скрипом разблокировался, и дверь на склад приоткрылась.
— Не зря мы журнал подобрали, — произнёс я и сделал шаг в темноту, царившую в хранилище.
Я обвёл взглядом зал… Он был девственно пуст, несмотря на то, что его объём был сопоставим с пространством подземного полигона. «Результат рейда — один тощий журнал с чисто теоретическими сведениями… Закон подлости во всей красе», — с досадой подумал я и стал разворачиваться ко входу. Но уйти не успел: моё внимание привлекла крохотная искорка света в дальнем конце зала.
— Сам зал пуст, но я вижу свечение вдалеке, — крикнул я остальным членам экспедиции. — Идите за мной, нужно проверить, что это может быть.
Пока мои спутники с опаской ступали по каменному полу, освещая фонарями каждый уголок хранилища, я решительно направился к источнику света. То, чем он являлся, принесло мне облегчение: свет исходил от лампы, встроенной в корпус большого, метра три в высоту, компьютера. Я читал в журнале о резервной базе данных, находившейся в «Севере-А4», однако, осмотрев лаборатории с повреждёнными терминалами, был уверен, что и этот компьютер не выдержал груза времени. К счастью, моё суждение оказалось ошибочным.
Терминал мейнфрейма был вполне работоспособен и даже содержал переходник для моего порта. Просканировав меня, система активировала манипулятор знакомой конструкции. Но на этот раз такой идентификации не хватило:
Авторизация: этап 1 из 2… успешно завершён. Пожалуйста, вставьте мастер-ключ для входа в систему.
С лёгким свистом сдвинулась крышка ридера микродисков, встроенная в корпус терминала. На пару мгновений я задумался, а потом позвал Петерсена:
— Рагнар, диск в футляре ещё у тебя?
— Вроде бы, — отозвался сталкер и вскоре подошёл к терминалу, держа в руках драгоценный носитель.
— Вставь диск сюда, — я указал на ридер. Петерсен со всей осторожностью выполнил мою просьбу, и крышка тут же закрылась. Погудев, считывая данные, терминал выдал сообщение:
Авторизация: этап 2 из 2… — я против воли затаил дыхание. — успешно завершён. Даю доступ к базе данных. Добро пожаловать, Объект 133.
Вот как меня звали до амнезии… Спасибо, что открыли тайну, но «Фейд» мне всё же больше по душе.
Шумов и Фай были уже тут как тут, наблюдая за процессом авторизации. Когда загрузка окончилась, на широком голографическом экране терминала отобразилось окно файловой системы. Уже имён каталогов было достаточно, чтобы понять, насколько ценными были сведения, содержавшиеся здесь.
— Похоже, эта база содержит сведения о всех проектах, что вели айны в последние годы до своего исчезновения, — сделал я вывод, бегло ознакомившись с содержимым базы. Не обращая внимания на остальные директории, я уверенно открыл папку «Оборона», доступ к которой был ограничен, но уровень моих прав разрешал просмотр.
Папка содержала множество подкаталогов, среди которых был кластер файлов с фото, видео и текстовой хроникой вторжения людей, списки погибших и пострадавших, членов всяческих конклавов и комитетов по обороне… Этот каталог занимал едва ли не больше всего памяти по сравнению с другими директориями — эхо войны было очень громким.
Дальше находилось как раз то, что меня интересовало в первую очередь — разработки в военной сфере. Первой же найденной мной папкой с нужными сведениями стала директория «Возрождение». Несмотря на то, что название выглядело несколько неожиданным, директория содержала сведения как раз об айнах, которых намеревались превратить в воинов. Среди этих данных была информация и о нас с Фай.
Файра подсела ко мне, и мы принялись изучать досье, отчёты и сопроводительную информацию. Как оказалось, название проекта было избрано вовсе не случайно — создатели намеревались вернуть айнам их былые воинские умения, утраченные в ходе эволюции за ненадобностью. Так, создавали и особей, покрытых шипами с ног до головы, и летающих быстрее скорости звука, и умеющих становиться невидимыми — на заре времён геном айнов был весьма гибким и подверженным мутациям.
Всего планировалось вырастить двести двенадцать Возрождённых, столько же, сколько служило в личном легионе Кейра I, императора, который сумел объединить под своим крылом враждующие государства айнов около полутора тысяч лет назад.
Процесс рождения нового воина был весьма нетривиален — сознание Возрождённых не было искусственным, для формирования нужных черт характера брали слепок — упрощённую копию — сознания добровольца, при помощи генной терапии записывали его в наследственную информацию для модифицированного эмбриона, который затем в течение нескольких дней ускоренно выращивали — в природе беременность у айнов длится десять-двенадцать месяцев, а здесь весь процесс эмбриогенеза занимал около десяти дней. Естественно, что первые полтора десятка проб провалились — либо зародыши просто погибали, либо Возрождённые рождались недоразвитыми или с непредсказуемыми отклонениями.
В дальнейшем процесс отладили. Два из трёх эмбрионов всё равно развивались неправильно, но тридцать пять Возрождённых всё же увидели пожар войны. Они все погибли, люди были слишком сильны и многочисленны, чтобы дать цивилизации, в которой боеспособны лишь три десятка существ, победить себя. Мы с Фай, объекты 133 и 144 соответственно, должны были родиться в следующей волне Возрождённых, но лаборатория «Восток-В2», в которой нас выращивали, была спешно законсервирована.
— Теперь мы знаем, где наша малая родина, — иронически произнёс я, невесело улыбнувшись в меру возможностей своих мимических мышц. — Но когда-нибудь сходить стоит, я думаю. Хотя бы на свой «дом» посмотрим.
— А что, если там остались спящие Возрождённые? — спросила Фай с жаром. — Вдруг им нужна помощь?
Мы встретились взглядами. А ведь верно, «Восток-В2» мог вполне стать Ноевым ковчегом для возрождения нашего народа. В досье содержались характеристики айнов обоих полов, и был шанс начать нашу историю заново с помощью выживших. Я с благодарностью кивнул:
— Прекрасная идея, Фай. Нужно лишь выяснить, где находится этот комплекс.
Я щёлкнул по ссылке на документ с описанием «Востока-В2». Он находился в двух сотнях километров к югу и, как и «Север-А4», был возведён именно в качестве научно-промышленного центра, а не как жилой комплекс. Там даже был свой сервер с данными, к которому можно было получить доступ с мейнфрейма «Севера-А4», но попытка не увенчалась успехом: связь была — ретрансляторы, как ни странно, уцелели — но компьютер не отвечал.
— Что ж, у нас уже есть новая цель, — сказал я спутникам. — Сейчас посмотрю, что ещё интересного.
Петерсен сделал пометки в своей карте и занялся прокладкой маршрута. Пока он был погружён в это занятие, я в течение получаса пробежался по содержимому остальных каталогов, которое, к сожалению, в большинстве своём либо было повреждено, либо было неполным, либо описанные там проекты были заморожены. Осталась лишь последняя папка с именем «Надежда».