Их было около десятка, два командира и семь-восемь ботов. Двоих киберов Петерсен ликвидировал, пока они искали укрытия, а остаток рожка выпалил поверх голов спрятавшихся противников, подавляя их. Пока Рагнар перезаряжался, Шумов поймал в прицел одного из лейтенантов. Когда тот упал с прожжённым насквозь шлемом, боты на секунду смутились, чего мне хватило, чтобы совершить прыжок к позициям врагов и порвать троих андроидов когтями. Пуля из карабина второго лейтенанта лишь оцарапала кожу на моём плече, не причинив существенного вреда. Когда он высунулся из укрытия, его ликвидировал Андрей. остальных роботов добила Файра.
Повисла мертвенная тишина.
— Это же… не всё? — спустя десяток мгновений спросил Рагнар.
— Видимо, они поняли, что кусок больше, чем они могут проглотить, и выжидают. Хотят на измор брать, — произнёс Шумов. — Давайте подождём пять минут, если не пойдут, мы вдвоём с Рагнаром попробуем отвлечь их и дать вам сменить позицию. Как вам такой план?
— А если к ним подойдёт подкрепление? — спросил я. — Может, лучше действовать прямо сейчас? К тому же они не успеют продумать план действий. Никто ведь не ранен? — уточнил я, чтобы понять, что не предлагаю чересчур опрометчивые варианты действий.
Моя царапина оказалась единственным в отряде ранением. Петерсен согласился с моим планом:
— Да, не стоит откладывать, у них агенты повсюду. Лучше сразу иметь дело с меньшим злом, чем потом горелую кашу расхлёбывать. У меня есть дымовая граната — думаю, под завесой мы с Андреем отвлечём мерков. Может, и убьём кого. Вы пока попробуйте занять какую-нибудь возвышенность и как-то работать по ним оттуда.
— Думаю, идёт, — одобрил я. Шумов с Рагнаром встали у входа, мы с Фай пока не показывались. Я моргнул Петерсену, давая сигнал к началу, и он бросил гранату. Когда поднялась плотная завеса, я крикнул:
— Пошли! — и взмыл в небо. По пересечении фронта наёмников я сквозь дыру в стене пробрался на пятый этаж кирпичного здания. Фай устроилась в доме напротив «стройки». Когда Шумов и Петерсен начали давить мерков, я разрядился плазмой в отряд из пяти ботов, выцеливавших меня и Файру, и спикировал вниз в надежде подобрать какой-нибудь пуле-или гранатомёт. Я ощутил лёгкое давление на сознание: Файра всё же сумела нащупать кого-то из людей своим даром.
Я схватил с земли ручной автоматический лазерный излучатель, оказавшийся наиболее сподручным, и высадил остатки заряда в пару замешкавшихся андроидов. У одного из них я забрал пулемёт и ринулся на помощь союзникам. Фай добивала отправившийся по её душу отряд мерков, беглый взгляд в её сторону показывал, что она уверенно справлялась сама.
Я изрешетил пулями сидевших за бетонным блоком андроидов из последней, как я думал, «пачки» мерков на сегодня, но в последний миг удача нам изменила: кибер-снайпер на ходу развернулся и всадил пулю из винтовки прямо в шею Фай. Её крик резонансом отразился в моём сознании, и я кинулся к ней, попутно в ярости разорвав когтями злосчастного кибера на куски.
Она лежала на спине, тяжело дыша. Кровь толчками сочилась из раны на шее. Пуля крепко засела, но вытаскивать её означало усугубить положение.
В полном отчаянии я припал на колени рядом с ней и обхватил её шею правой передней лапой, стараясь левой пережать сосуд, чтобы хоть как-то ослабить кровотечение.
— Рагнар! Андрей! Фай ранена!
Петерсен был рядом и выхватил из рюкзака аптечку.
— Вводить обезболивающее? Нужно извлечь пулю, но… боюсь, что препарат может вызвать осложнения.
— Вводи! — без колебаний отрезал я. Несмотря на риск, шанс спасти Фай в таком случае был выше, нежели при бездействии.
Поколебавшись, Рагнар нашёл на плече Файры кровеносный сосуд и ввёл туда иглу шприца. Фай застонала и дёрнулась, но вскоре от бессилия откинулась навзничь. Меня это напугало — потеря сознания могла означать скорую смерть, и я заговорил, пока Петерсен готовился чистить рану:
— Фай, не засыпай. Говори со мной, слышишь? Помни, мы должны жить. Ради нашего народа, ради Эйры, ради Лиссы, ради нас самих…
— Я знаю, Фейд. Я… я выстою, не волнуйся, — произнесла Фай и всё-таки потеряла сознание. Пока я пытался привести её в чувство, Рагнар извлёк пулю, промыл рану дезинфицирующим раствором и заклеил регенерационным пластырем… Но кровотечение не прекратилось.
— Что ещё можно сделать? — дрожащим голосом спросил я Петерсена. — Мне кажется, рана так просто не закроется… Если бы под рукой была регенерационная камера, — с бессильной злобой в голосе тихо произнёс я.
— Ты думаешь о «Западе-7»? Далековато же будет отсюда, — подчеркнул очевидное Рагнар, но вскоре просиял: — Мы же можем её эвакуировать! Если она продержится хотя бы пару-тройку часов, думаю, вертолёт Братства доставит нас куда надо.
— Думаешь, они успеют? — с сомнением в голосе переспросил Шумов, который всё это время прикрывал нас, держа улицу под прицелом.
— Успеют — не успеют, а попробовать стоит, — парировал сталкер и активировал передатчик, который мы получили от Томски. Когда соединение было установлено, Рагнар заговорил в микрофон: — Это Рагнар Петерсен, со мной айны. Файру ранили, срочно нужна эвакуация… Что? Вертолёт в пяти милях от нас? Отлично. Спасибо огромное, вы спасли нас, — возбуждённо ответил диспетчеру Петерсен и убрал передатчик обратно в рюкзак.
— Вот, а вы не верили, — сообщил он с облегчением. — У них транспортный вертолёт неподалёку находился, они нас сейчас подберут.
Надежды оправдались, и вскоре на площадь Нью-Стоунвилла опустился длинный транспортный «челнок» с двумя винтами и эмблемой Братства — золотым слитком и скрещенными автоматами — на борту. Файру на борт нёс я, двигаясь на задних лапах и держа её в передних. Она оказалась неожиданно лёгкой — вероятно, я испытывал прилив сил под действием адреналина. Рагнар с Шумовым отправились в кабину, чтобы корректировать курс, а нас встретил человек в белой форме, находившийся в салоне транспортника. Он оказался военным медиком Братства и, получив моё одобрение, ввёл Файре стимулятор. Кровотечение не останавливалось, и док сменил пластырь и наложил дополнительную повязку, которой должно было хватить до «Запада-7». Мне оставалось лишь скрестить пальцы и молиться о том, чтобы мы успели добраться до регенерационной камеры.
Пока мы летели, я не мог найти себе места: в сознание Фай не приходила, пульс слабел, а кровь продолжала идти. Перед посадкой медик ввёл ей ещё одну порцию стимулятора, и её сердце забилось ровнее. Понимая, что терять время нельзя, я поднял Файру, как только десантный шлюз транспортника начал открываться. Рагнар и Андрей пошли рядом, вскинув оружие и страхуя меня.
Полёт и нервное потрясение меня изрядно вымотали, поэтому пару раз по пути вниз пришлось останавливаться и отдыхать, иначе бы я просто выпустил Фай из ослабевших лап, тем самым убив её.
Расщелину в полу склада мы преодолели по обнаруженному Петерсеном «мостику» из упавшей сверху потолочной плиты. Как только я нашёл активную лечебную капсулу и опустил туда Файру, я вздохнул с облегчением и запустил диагностику. Обследование завершилось уже через пару минут. Отчёт был, к счастью, не самым пугающим:
Диагноз: повреждение кровеносных сосудов, мягких тканей и мышц шеи. Состояние: средней тяжести. Угроза жизни: пренебрежимо малая. Терапия: регенерационный курс в течение двух суток, затем рекомендуется не менее трёх суток покоя. Начинаю терапию, — появилось сообщение на дисплее рядом с консолью управления. Я выдавил из себя улыбку: мы успели.
Шумов похлопал меня по плечу:
— Как она?
— Фай в безопасности. Пару дней целебного анабиоза, и встанет на ноги. Спасибо за помощь, парни.
— Не нас благодари, а вот их, — Петерсен, стоявший на страже, указал рукой в сторону входа. К нам пожаловала делегация Братства Караванщиков в составе четверых вооружённых бойцов и офицера в белой форме. Он подошёл ко мне, и мы обменялись рукопожатием.
— Моё имя капитан Джон Скофилд, я представитель Гильдии Санитаров Братства. Мы в основном занимаемся оказанием медицинской помощи караванщикам и жителям поселений, подконтрольных Братству, а также предоставляем поддержку подзащитным. Собственно, это наш вертолёт вывез вас с поля боя. Вы Фейд, верно?