Конечно, своеобразный облик целой литературной эпохи не мог быть только результатом влияния одной научной школы. Он рожден прежде всего движением истории, новым национальным самосознанием, настоятельно требовавшим от искусства и познания и выражения, — познания исторического пути нации, выражения ее духовных потенций. Регионализм помогал художникам, предоставляя им возможности практического осуществления творческих задач, поставленных временем. Регионализм указывал на действительно необыкновенное многообразие социальных и бытовых укладов разных областей страны и на то, что невозможно понять и определить путь нации в целом, не изучив и не поняв конкретные обстоятельства, в которых находятся жители разных областей, и те отличные друг от друга психологические стереотипы, которые сложились под давлением этих обстоятельств. Почти вся бразильская литература 30—40-х годов региональна. Писатель отталкивается от природы и быта своего родного края, от специфических социальных и психологических конфликтов, увиденных им среди земляков, чтобы — в меру своего таланта и глубины мышления — представить читателю свой анализ и свой прогноз национальной судьбы. И для науки и для искусства в Бразилии регионализм был неизбежным и оправданным этапом. Ряд исторических факторов: неравномерность развития отдельных областей, расовая неоднородность населения, уродливая монокультурность, закрепляющая архаичный социальный уклад, позднее и недостаточное развитие внутренних связей — все это создало резкие различия в «человеческом климате» бразильских штатов. К общенациональному от областного, хорошо изученного — таков был путь бразильского романа и — шире — бразильской мысли в период между двумя мировыми войнами.
Жозе Линс до Рего как писатель формировался в непрерывном и тесном интеллектуальном общении с регионалистами — социологами и историками. Он был другом и сподвижником главы регионализма Жилберто Фрейре. Первое произведение Линса — пять романов, объединенных в «Цикл сахарного тростника» (1932–1936), — и фундаментальное исследование Фрейре «Северо-Восток. Аспекты влияния сахарного тростника на жизнь и пейзаж Северо-Востока Бразилии» были задуманы и выполнены как два подхода с разных сторон к решению одной и той же задачи — осмыслению исторических судеб сахарного района. Только Фрейре пользуется научным анализом, а Линс до Рего — непосредственным наблюдением, детскими и юношескими воспоминаниями (Фрейре ссылался впоследствии на романы Линса как на лучшее подтверждение своих тезисов). Романы Линса автобиографичны. В первых частях цикла описан быт старого энженьо, выведен могучий старик Жозе Паулино, воплощающий былое величие сахарной аристократии, и появляются многочисленные жалкие фигуры, воплощающие ее сегодняшний упадок. Уже в этих книгах возникает образ «угасшего огня», потухшего, бездействующего энженьо. Дело в том, что, хотя герою цикла Карлосу де Мело переданы многие факты личной биографии Линса, произведение не стало «романом воспитания» или «романом становления». Настоящим героем является не Карлос, но сахар, сахарная плантация. Судьбы людей, их отношения, их характеры вторичны, обусловлены тем, кто и как производит сахар на плантации Санта-Роза. Гибель патриархального хозяйства, капитализация параибской долины, разорение плантаторов и обогащение фабрик, духовное оскудение старых хозяев и приход новых, еще более алчных и бездушных, — исторический процесс, показанный с непривычной для бразильской литературы тщательностью экономических деталей, стоит за образом «угасшего огня». Симпатии писателя на стороне прошлого — деда Жозе Паулино. Линс помнит, что и во времена деда батракам хватало горя и нищеты. Но зато жизнь на старой плантации не была лишена человеческого начала, напрочь уничтожаемого механизированным порядком на процветающей фабрике. В труде и отдыхе, в отношениях человека к природе и коллективу еще сохранялась красота и обрядовость, запечатленные в фольклоре (поэтому, например, описания праздников в деревне или разлива реки Параибы принадлежат к лучшим страницам бразильской прозы). Торжество капитализма оценивалось Линсом как катастрофа, неизбежная, но губительная для народа и народного сознания.