– Тебе нужно передать это фараону? – догадался Хоремхеб. – Я – человек фараона, служу у него и могу передать эти браслеты своему господину.
Он вновь протянул руки, но молодой человек упрямо стоял на своем, отрицательно качая головой.
– Проклятье! – процедил себе под нос Хоремхеб, но тут счастливая мысль пришла к нему в голову и озарила улыбкой лицо сановника.
Он вновь обратился к гостю:
– Я, – он показал на себя. – Друг фараона.
Иноземец, нахмурив брови, внимательно вслушивался в незнакомую речь.
– Фараон живет рядом, – Хоремхеб показал в сторону резиденции. – Я мог отвести тебя туда и там ты сам вручишь фараону свой подарок.
Сановник поманил иноземца за собой и, неспеша, двинулся в указанном им самим направлении. Видя, что собеседник удаляется, иноземец сделал неуверенный шаг следом за ним, потом еще, еще и пошел за Хоремхебом. Так они добрались до резиденции – один впереди другого, причем, первый делал вид, что не замечает иноземца. У самых ворот оборванец окликнул Хоремхеба на своем, одному ему понятном языке, сановник обернулся и изобразил удивление от неожиданной встречи.
– Фараон? – спросил молодой человек, указывая на каменную ограду.
– Фараон живет здесь, – подтвердил Хоремхеб, – Ты же все равно ничего не понимаешь, – добавил он почти дружелюбно, делая пригласительный жест в сторону ворот.
Он провел удивленного иноземца сквозь охрану и пригласил в сад, где среди зарослей собирался осуществить свой план.
Молодой человек восторженно разглядывал деревья, здание дворца, видневшегося неподалеку среди зелени и листьев, и пропустил тот момент, когда Хоремхеб внезапно схватил его за руки, желая одним махом сорвать браслеты. Но первая атака оказалась безуспешной: Ну-от-хаби сделал к своим браслетам действительно надежные замки, и Хоремхеб только поранился об острые края золотой чеканки. Поскрипев зубами от злости, сановник выхватил нож, намереваясь всадить его в иноземца. Но, каким-то непонятным образом, через мгновение оружие очутилось в руках чужестранца, и Хоремхеб закричал, призывая стражу. Запоздало сообразив, в чем дело, иноземец кинулся было бежать, но все пространство сада уже кишело вооруженными людьми.
– Ловите его, он хочет меня убить! У него нож! – орал Хоремхеб в то время, как беглец метнулся к высокой стене, огораживающей сад, но тут же был встречен четырьмя хорошо обученными стражниками. Он ускользнул от них, демонстрируя прекрасную прыткость, и тут же с разгона влетел в поджидающие объятья широкоплечего великана, невесть откуда взявшегося на пути. Тот сцапал молодого человека железной хваткой и держал так несколько мгновений, пока не подоспели те четверо, а потом и остальные стражники, принимавшие участие в поимке незнакомца – еще человек восемь.
– Снимите с него браслеты, – отдал распоряжение Хоремхеб.
Шесть охранников взялись держать иноземца, тогда как дюжий воин пытался стянуть драгоценности с запястий юноши. И снова ничего не вышло, только чужестранец взвыл от боли, причиненной ему действиями стражников. Хоремхеб с досадой бросил взгляд на своего гостя и поймал в его глазах столько презрения, что не выдержал и отвернулся. Охранники по-прежнему крепко держали молодого человека, а браслеты так и дразнились, сияя на его запястьях. Хоремхеб сжал зубы.
– Ну что ж, – наконец обратился он к пленнику. – Уж коли эти драгоценности и впрямь приросли к твоим рукам, придется поступить иначе. Пхут, – он повернулся к дюжему стражнику. – Я приказываю: отсеки ему руки, но не много, а ровно столько, сколько нужно, чтобы снять браслеты… Ты понял, Пхут, только кисти, – добавил он, мстительно глядя на иноземца. – Я отойду и подам сигнал… Браслеты вымыть и принести ко мне. И никому ни о чем не говорить. А этого оборванца после вывести за ворота и проследить, чтобы он не оставался поблизости.
– Хорошо, господин, – ответил Пхут и вынул меч.
Увидев это, иноземец был не рад, что связался с прохожим, заманившим его в сад. Он видел, как тот удаляется прочь по дорожке, и не понимал, зачем он это делает. Молодой человек был уверен, что его убьют, и проклинал свою неосмотрительность. Больше всего он сожалел, что ничего не успел увидеть в Египте и с досадой подумывал о том, что, наверное, нужно было сразу отдать браслеты этому негодяю с внешностью богача. Но когда воин в ожидании сигнала Хоремхеба решил примериться с ударом, до жертвы внезапно дошел весь ужас его положения. Юноша отчаянно задергался, закричал на непонятном языке, пытаясь втолковать безмозглым солдатам, что лучше пусть его убьют, чем оставляют калекой. Но тем было безразлично, о чем он кричит, они даже не пытались заставить его замолчать. Томий умолк сам, с ненавистью уперев взгляд в Хоремхеба и слегка покачивая головой, что могло обозначить только бесконечное презрение. Сановник замешкался. Громкие крики и неизвестная речь привлекли внимание царицы, находившейся у себя в покоях, и она, посмотрев в сад через окно, увидела стражников, столпившихся возле какого-то необычно одетого человека.