Яркой тенденцией уголовно-процессуального законодательства практически всех государств, включая и государства на постсоветском пространстве, является стремление к дифференциации процессуальной формы в направлении ее упрощения, ускорения процесса в зависимости от тяжести преступления, его «очевидности», позиции обвиняемого и т. д. Вопрос о дифференциации процессуальной формы является одной из краеугольных проблем уголовно-процессуального права и науки уголовного процесса. При этом, если разработка дополнительных процессуальных гарантий по делам о преступлениях или общественно опасных деяниях лиц, требующих дополнительной заботы об их правах и законных интересах (несовершеннолетние, душевнобольные и т. д.), сомнений не вызывает, то обратная тенденция вызывает в ряде случаев обоснованные сомнения. Объективный критерий дифференциации до настоящего времени не найден: убедительных аргументов, свидетельствующих о допустимости упрощения производства по уголовным делам о преступлениях с относительно нестрогими санкциями либо в случае признания обвиняемым (подозреваемым) вины, не существует. В самом деле, разве история не знает случаев ложных признаний? Разве для невиновного и его близких относительно нестрогое наказание не является жизненной трагедией? Мало того, недостаточные гарантии правильного установления обстоятельств по уголовному делу, осуждения действительно виновного отрицательно сказываются на состоянии законности в государстве, на авторитете власти, на безопасности населения. Справедливости ради отметим, что в исторической перспективе упрощенные производства тяготеют к процедурам с достаточной системой процессуальных гарантий. Процессуальная форма требует единства, что не исключает некоторой дифференциации, не препятствующей реализации принципов уголовного судопроизводства, процессуального статуса участников процесса, использования закономерностей познания[827].
Очевидно, что в основе упрощенных, ускоренных процедур (в разных странах их именуют по-разному: упрощенное, ускоренное, суммарное производство и т. д.) лежит экономическая составляющая. Однако не только она: ускорение процесса без нарушения единства процессуальной формы важно и в целях обеспечения функционирования на приемлемом уровне всей системы уголовной юстиции, которая ввиду предельной или запредельной нагрузки может оказаться неспособной обеспечить производство достаточного качества по любым и в первую очередь сложным уголовным делам.
Процедуры, сопряженные с упрощенным производством, существуют как в англо-американском, так и континентальном уголовном процессе. Однако для России и иных стран Европы, в отличие от США и Англии, процедуры назначения наказания без собирания, проверки и оценки доказательств – явление все же нетрадиционное. Лишь Испания имеет достаточно давнюю историю назначения наказания при согласии обвиняемого с обвинением без проведения судебного разбирательства, где такое стало возможным с середины XIX века. В других европейских государствах такие процедуры если и введены (Италия, Германия, Франция), то не имеют длительной истории и характеризуются хотя бы минимальным исследованием доказательств в судебном заседании[828]. Дело в том, что в континентальном уголовном судопроизводстве целью процесса является установление обстоятельств, как они имели место в действительности, за что отвечает суд, который вправе и обязан, в том числе и по собственной инициативе, предпринимать к этому все возможные законные меры. С такой задачей англо-американская система «сделок о признании вины» согласуется мало. Тем не менее сокращенные процедуры в уголовном процессе континентальных государств в последние годы выглядят уже достаточно привычно[829].
827
828
См.: