Со времени принятия нового УПК РФ Конституционный Суд вынес несколько постановлений по вопросам конституционности его отдельных положений, а именно: от 3 декабря 2003 г. № 18-П, от 29 июня 2004 г. № 13-П, от 22 марта 2005 г. № 4-П, от 11 мая 2005 г. № 5-П, от 27 июня 2005 г. № 18-П, от 6 апреля 2006 г. № 3-П, от 20 апреля 2006 г. № 4-П, от 16 мая 2007 г. № 6-П и от 20 ноября 2007 г. № 13-П.
Кроме того, для правоприменительной деятельности определенное значение могут иметь и некоторые постановления Конституционного Суда, связанные с проверкой ранее действовавшего УПК РСФСР. И хотя оспариваемые в них правовые нормы уже потеряли свою юридическую силу, тем не менее данные решения наглядно демонстрируют позицию Конституционного Суда относительно соответствующих процессуальных механизмов, многие из которых используются и в настоящее время.
Среди постановлений Конституционного Суда того периода следует, в частности, отметить от 13 июня 1996 г. № 14-П, от 27 июня 2000 г. № 11-П, от 14 марта 2002 г. № 6-П.
В форме определений принимаются все решения Конституционного Суда, связанные с признанием поступивших обращений не подлежащими дальнейшему рассмотрению или с отказом в принятии к рассмотрению поступившей жалобы (запроса).
Определения Конституционного Суда не имеют столь существенного значения в вопросах реализации уголовно-процессуального законодательства. Вместе с тем в тексте этих документов излагаются весьма интересные и содержательные позиции высшего органа конституционного контроля Российской Федерации относительно применения оспариваемых нормативных положений. Такие позиции имеют черты интерпретационного акта. Они как бы разъясняют содержание отдельных положений процессуального закона, дают толкование по спорным вопросам уголовного судопроизводства. Причем особенную значимость определения Конституционного Суда по уголовным делам приобрели в связи с реформой уголовно-процессуального закона, обусловившей появление целого ряда принципиально новых юрисдикционных механизмов. Поэтому суды, органы предварительного расследования и прокуратуры, безусловно, должны в своей практической деятельности учитывать позиции, выраженные в определениях Конституционного Суда.
Примерами определений Конституционного Суда, в которых содержатся определенные правовые позиции, связанные с применением уголовно-процессуального закона, являются от 21 декабря 2004 г. № 467-О, от 8 ноября 2005 г. № 439-О и от 23 мая 2006 г. № 154-О.
Говоря о значении решений Конституционного Суда в уголовном судопроизводстве, необходимо отметить, что этот государственный орган является исключительно инструментом конституционного контроля и не может осуществлять функции, возложенные на суды общей юрисдикции.
Согласно частям 3, 4 ст. 3 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» данный Суд решает исключительно вопросы права; при осуществлении конституционного судопроизводства он воздерживается от установления и исследования фактических обстоятельств во всех случаях, когда это входит в компетенцию других судов или иных органов.
К сожалению, в современных условиях складывается весьма порочная и неэффективная практика, когда зачастую право на обращение в Конституционный Суд заинтересованные лица используют как еще одну процессуальную возможность обжалования решения суда общей юрисдикции, вынесенного по конкретному делу. Данная практика существенным образом затрудняет работу Конституционного Суда, поскольку обусловливает необходимость изучения множества «лишних» обращений и вынесения определений об отказе в принятии их к рассмотрению.
Так, 17 июля 2007 г. Конституционный Суд отказал в принятии к рассмотрению жалобы В.И. Шейченко, осужденного за совершение убийства и пытающегося оспорить ряд положений УПК РФ. Как следовало из представленных заявителем материалов, в ходе производства по уголовному делу прокурор установил, что привлечение В.И. Шейченко в качестве обвиняемого и последующее расследование его уголовного дела осуществлялись тогда, когда уголовное преследование по части предъявленного В.И. Шейченко обвинения ранее уже было прекращено и соответствующее постановление сохраняло свою силу. По мнению заявителя, в такой ситуации прокурор должен был в соответствии с пунктом 5 ч. 1 ст. 27 УПК РФ прекратить уголовное дело, однако вместо этого он, руководствуясь оспариваемыми нормами уголовно-процессуального закона, отменил постановление о прекращении уголовного преследования и возвратил дело следователю для производства дополнительного расследования. Это привело к направлению уголовного дела в суд и осуждению В.И. Шейченко. Тем самым, как утверждалось в жалобе, был нарушен ряд конституционных прав заявителя.