— Кирпич тему базарит, — сказал он. — Кто мы и кто власть? Наверху сейчас после войны силу почувствовали. Их никто поперек шерсти не погладит. Надо будет, вальнут всех и имя не спросят. Никому лишний кипеш не нужен. Поэтому да, надо закрывать тему с кровью. Мы и так старались всегда без этого.
Вот это другое дело. Кирпич внутренне обрадовался, встретив явную поддержку. Но виду не подал. Так и стоял, мрачный и нахмуренный. Только кивнул Пуду, когда тот закончил.
А вот другой старый вор, Сом, щуплый и частенько кашляющий, запел по-другому.
— Верно Кирпич все подал, — сказал он и откашлялся в тряпицу. Болезнь у него осталась в легких после десяти лет, проведенных в лагерях Магадана. — Правильно базарит, все ровно и чинно. Вот только я так скажу. Как ни крути, а мы все равно овец резать будем. Это наш хлеб. А сейчас запрет не поставишь. Если не мы, так залетные или тот же Танкист резать будет. А мы что же? Обычные чертилы, что ли? Кто бы это не делал, к ответу нас призовут, честных бродяг. Поэтому зачем думать чересчур наперед? Наше дело вольное, мы люди сами по себе. Пусть фараоны только попробуют на нас лезть, надо будет, и их вальнем.
Кажется, он в лагерях весь разум оставил, подумал Кирпич. Баран, таракан, что тут еще скажешь.
Но остальные авторитеты речь недалекого вора поддержали. Им нравилось воспринимать себя романтиками большой дороги. Зашумели, засмеялись и заулыбались. На Кирпича поглядывали с еле заметными ухмылками. Ничего не поделаешь, им не по вкусу предложение смотрящего. Хотят и дальше грабить и убивать, без пределов и ограничений.
— Ну, раз так общество считает, — Пуд посмотрел на Кирпича, с превосходством. — О чем еще тут можно базарить?
Несмотря на расправу с наемником, уголовники нисколько не испугались Кирпича. Считают, что он бесполезный огрызок. Его можно уже списывать со счетов и назначать другого смотрящего по городу. Думают, что стиль Кирпича, мягкий и компромиссный, не подходит для послевоенных времен.
— А у меня есть чего добавить, — сказал малознакомый парень, крепкий, сильный, с челюстью, как у бульдога.
Как там его, Борзой, кажись? Людоед говорил, что он вместо Шрама и Шнурка. Обе банды разгромлены, остались только жалкие остатки. Шрам погиб, Шнурок в бегах. А этот парнишка претендует на первенство. Ну-ка, посмотрим, что скажет.
— Я — Борзой, — сказал парень и оглядел остальных бандитов. — Прибыл из Самары, то бишь Куйбышева. И я вот что вам скажу, бродяги. Кирпич прав на все сто процентов. Если мы сейчас не остановимся, менты начнут гасить нас без разбору. Прямо на улицах. Они это уже и так делают. Мы сегодня ночью ходили на дело.
Он посмотрел на Кирпича.
— Хотели взять склад. Сторожей вальнули. Сначала одного, потом второго. Причем они сами полезли, шмалять начали. И не успели с хабаром уйти, как менты налетели. Почти всех наших положили. Стреляли без разбору, без оглядки. Это война, самая настоящая.
Его слушали внимательно. Вот пришел человек, принес вести с полей. Да и сам он говорил убедительно, видно, что переживает за дело.
— Выбрались мы, Топора раненого вынесли, — продолжил Борзой. — Он сейчас лечится, чуть тоже не сандальнулся.
Окружающие переглянулись. Топора и Шрама многие знали. И уважали.
— Пошли к Шнурку, думали, к нему прислониться, — сказал Борзой. — Приходим, а нет его. Затихарился, утек из города. Из кодлы — только пара ребят осталась. Коготь такой, может, знает его кто.
Главари банд сдержанно зашумели. Когтя они тоже знали, левая рука Шнурка.
— Они тихо-мирно в бардаке прилунились, — рассказывал Борзой. — Никого не трогали, не шумели. Отдыхали с лахудрами, все чинно-благородно. Так их менты прям там, у бардака расчехвостили, в хвост и в гриву. Почти всех положили. Только Шнурок и еще пара бродяг ушли.
Эту историю уже все слышали. Про перестрелку у кабака «Белая роза».
— Знаем уже, было дело, — сказал Дуб. — Там, говорят, какой-то новый мент появился, лютый, прямо зверь. Лом кличут.
— Знаю я этого Лома, — сказал Борзой. — Он тоже из Куйбышева. В самом деле упертый. Пока всех достойных людей каленым железом не выжжет, не успокоится. В Куйбышеве порядком шороху навел, сильный кипеш поднял.
Он опять обвел замолчавших авторитетов внимательным взглядом.
— Нет, так не годится, бродяги. Послушайте Кирпича. Все дела потихоньку творите. Юшку не пускайте, овец не режьте. Никто ничего потом доказать не сможет. А если также будем продолжать, то менты нас всех скоро начнут отстреливать на улицах, как бешеных псов. Они уже начали.
Он хотел добавить про то, что в Одессе так и сделали, причем для этого даже привлекли военных и маршала Жукова. Помнил, что такое было, сериал какой-то смотрел. Но говорить не стал.
Борзой вовремя спохватился, что эти события еще не произошли. А даже если и произошли, то откуда он узнал о них? О том, что многое из того, что было в том сериале, не соответствует действительности, Борзой и не догадывался.
— Так что, лучше пусть общество решит утихомирить босяков. Иначе это плохо кончится, — сказал он.
После того, как новичок замолчал, главари зашумели. Получилось убедительно. И впрямь могут завалить без суда и следствия. Молодые продолжили хорохориться, но большинство, пораздумав, все-таки решило прислушаться к голосу разума.
В итоге, сходка постановила: отныне ходить на дело без лишней крови. Формулировка получилась расплывчатая. Поди разберись, что это значит — без лишней крови.
Но самое главное не в этом. Кирпич и в самом деле созвал все это сборище вовсе не для того, чтобы решить такой малый вопрос. Он уже готовился к переделку власти и влияния в городе. Хотел узнать, что пойдет против него, а кто за.
Теперь Кирпич и в самом деле это узнал. Выводы получились удручающие. Большинству банд смотрящий нахрен не сдался. Но ничего, они обязаны исполнять решение сходки неукоснительно, а у смотрящего теперь появился хороший рычаг, чтобы оказывать давление на отступников.
Там же на сходке обтрясли и другие важные вопросы. Утвердили перемещения в воровской среде, одному фраеру дали по ушам за нарушение правил. Он теперь лишился своих привилегий и стал обычным преступником. А еще назначили новых людей на разные должности.
Того же Борзого утвердили лидером объединенной банды Шрама и Шнурка. Его кандидатуру поддержал Кирпич. Поблагодарил за недавнюю поддержку, так сказать.
Под конец было видно, что люди устали. После разговоров наконец смогли активно налечь на выставленные блюда. Часть людей осталась пировать, а часть уехала. Они едва прикоснулись к еде. Кирпич внимательно отмечал, кто свалил.
Это были Сом и Калина, тоже старые воры. Из молодых не стали оставаться Кузов и Миша Малой. Еще несколько главарей тоже уехали.
— Ты, я смотрю, жуковатый череп, — заметил Кирпич Борзому, когда тот тоже подошел попрощаться. — Молодец, умеешь базарить. Заходи на днях, побазарим.
Борзой кивнул, в глазах вспыхнул радостный блеск. Наверняка, метит высоко. Вот только как бы крылышки не подгорели. Когда будет подниматься.
Ну ничего, поэтому Кирпич и позвал его, чтобы прощупать получше. Посмотрим, что за типус.
В тот же вечер о проведении сходняка узнал и Юшков. Эта информация была очень кстати.
Глава 16. Поиски
На этот раз расколоть убийц священника удалось очень быстро. Особенно, когда мы выяснили личность высокого мужика. Им оказался гребаный заместитель председателя артели. Той самой, где и работали Джураев и Парнов.
Его звали Черноступов Станислав Олегович. Когда его арестовали, он вел себя, как наследный принц. Я еще в прошлом, то есть, тьфу…, в будущем, насмотрелся на таких. Чем ниже падает дерьмо, тем выше оно пытается себя поставить.