— Я в машине. С другими.
Развернулся, вышел. Танкист подождал еще две минуты, снова продумывая детали предстоящей операции.
Они ехали брать продовольственный магазин в Заречной части Горького. У одного из членов банды Танкиста там работала девушка, Лена. Она и проболталась, что у них часто оставляют деньги в кассе. Забирают только через день или два.
К налету или операции, как любил говорить Танкист, подготовились основательно. Девушка теперь уже намеренно доложила, что деньги сегодня тоже остались в кассе. Ей обещали за информацию вознаграждение в сотню рублей.
Один из людей Танкиста, виртуозный медвежатник, съездил и осмотрел замок. Остался доволен, обещал взломать его за пару минут.
Сторож там тоже не ахти, пожилой мужчина, правда, с ружьем. Его придется убить. На войне Танкист научился проливать кровь, смотрел на это с пониманием.
Нельзя, чтобы остались свидетели. Девушку Лену после проведения операции тоже придется убить. С ней должен расправиться ее же любовник. Оборвать все концы. Что поделаешь, так надо. Для порядка надо.
Время. Ровно одиннадцать. Танкист встал, одернул на себе гимнастерку. Поправил ремень. В послевоенные годы многие носили армейскую форму, это не примета. А Танкист уже привык к ней.
Вышел из дома. Марфа, хозяйка дома, вдова, дальняя родственница, уже спала. Танкист жил в уединенном одноэтажном доме на краю деревни Новинки.
Направился к заведенной урчащей машине, уже стоявшей за воротами. Ворота открыты. Через дом на дороге светил фонарь. Света достаточно, чтобы видеть машину. Один из людей Танкиста услужливо открыл дверцу.
Из-за забора дома напротив раздались автоматные выстрелы. Стрелок дождался, пока Танкист выйдет за ворота и тогда открыл огонь.
Пули ударили в ворота справа и над ним. Совсем рядом, но не задели. Танкист бросился вниз, на грязную землю перед воротами. Очередь ушла дальше, по забору.
— Твою мать! — закричали его люди в машине и тоже бросились вниз, на пол.
Автомат начал стрелять снова. Танкист лежал, надежно укрывшись за машиной. В руке уже держал пистолет ТТ.
Покачал сокрушенно головой, глядя в мерзлые грязные комочки земли перед глазами. Вот так вот случается, что хаос вторгается в твои намерения и превращает их в кусок дерьма. Не оставляя ни камня на камне от такого стройного, замечательно и с любовью составленного плана.
Пули от следующей автоматной очереди застучали по корпусу машины, прошили ее насквозь и тут же застонали раненые люди. Вот бесовщина, сейчас проклятый автоматчик все тут разнесет в клочья к чертовому дедушке.
— Стреляйте по этому сукиному сыну! — закричал Танкист, подняв голову. — Циклоп, ты там жив? Даже если ты подох, все равно пристрели этого сукиного сына!
Он и сам показал пример героизма. Вскочил из-за корпуса машины, поднял пистолет и забухал в сторону стрелка. Черт с ним, с жизнью, с планом, с возможной смертью. Это как на войне.
Или ты завалишь противника, или он тебя. Вот только если долго лежать, уткнувшись носом в грязь, то скорее всего, реализуется второй вариант.
Стрелок с радостью перенес огонь на Танкиста. Пистолет в руке вожака банды лягался при каждом выстреле, но он уже давно привык к отдаче.
— Пркиончите этого сукина сына! — ревел Танкист, разряжая обойму в темный силуэт за забором.
Остальные его люди тоже открыли яростный огонь по нападающему. Циклоп и вовсе выскочил из кузова, припал на одно колено и начал стрелять. В общем, получилась нехилая такая перестрелка. Не хуже, чем на войне.
Вскоре все закончилось. Стрелок свалился за забор и утих. Подойдя к трупу стрелявшего, Танкист осмотрел его. Циклоп уже оказался рядом. Между прочим, одноглазый помощник получил легкое ранение в плечо.
— Я знаю его, — сказал Циклоп, поднявшись. — Это человек Кирпича.
Глава 20. Опасное купание в Оке
Когда я жил там, в будущем, мне приходилось встречаться с главарями преступных группировок. Разные были люди, честно говоря. Иногда попадались такие, что даже по виду и не скажешь, что это человек, чьи руки по локоть в крови. Белые и пушистые.
Вот только тип, с которым мне довелось встретиться теперь, был отнюдь не белым и не пушистым. Даже наоборот. Бронзово-загорелый, лохматый, глазки маленькие, неподвижные, давящие.
А телосложением и вовсе Илья Муромец. Хотя нет, он пониже меня и объем бицепса тоже поменьше, значит пусть будет просто Алеша Попович. Это значит, и есть тот самый Дуб, про которого мне все говорили. Сидит в окружении других чурбанов, ростом и габаритами поменьше.
Поиски моего деда привели меня в самое сердце бандитского логова. Я прошел по коридору, свернул в боковую комнату и оказался в небольшом помещении.
На больших окнах плотно задернутые шторы. На подоконниках окурки и пепельницы. Возле стены серванты с посудой и журналами. В центре комнаты — большой накрытый стол, заставленный блюдами. Я глянул на еду и машинально отметил, что бандиты отнюдь не бедствуют и не голодают в послевоенное время. Белый хлеб, пироги, жареная рыба и даже мандарины, чертовски редкие в этих краях, тем более в весеннее время.
За столом сидели человек пять. Во главе — тот самый Дуб, самый здоровенный парень из всех, кого я встречал в этом городе. Рядом молодые люди поменьше ростом и габаритами, но тоже немаленькие.
— Ты кто такой, чего приперся? — спросил Дуб, жуя соленый огурец. — Где-то я тебя видел, вот только не могу вспомнить, где.
Мне сразу захотелось кушать. Всю ночь в походах, разгуливаю по всему городу. А тут столько яств разложены на столе. Пристяжь главаря вопросительно смотрела на меня. Ждала ответа.
— Я — Ломов, — ответил я веско. — Слышал о таком? А ты Дуб?
Дуб перестал жевать огурец. Потом бросил его на тарелку, поднялся, с грохотом отодвинув стул, обогнул стол и подошел ко мне вплотную. Двое его приятелей тоже встревоженно встали. Еще один, плотный и большеносый, толстогубый, с отвисшими щеками, успокаивающе заметил:
— Не надо, Дуб. Он мент. Это будет жирный косяк.
Я поглядел в неподвижные глазки Дуба, который встал напротив меня, как боксер на ринге перед ответственным боем. Еще чуть-чуть и он упрется рогом мне в лоб.
— Послушай своего дружка, Дуб, — посоветовал я бандюгану. — И не рыпайся. Я сюда только пару вопросов задать пришел. Это не по вашим делам. Я человека одного ищу.
Некоторое время, наверное, с полминуты, Дуб продолжал буравить меня взглядом. Наверное, размышлял, стоит ли напасть на меня и попробовать сбить с ног. Поскольку видно, что он безбашенный отморозок с крохотным рудиментом вместо мозгов, я на всякий случай приготовился к драке.
Но потом Дуб выдохнул, отвернулся от меня и вернулся к своему стулу. Снова взял огурец и опять принялся его жевать. Но перед этим тяпнул стопку водки.
— Нет у нас общих дел с вами, псами, — заявил он и сунул в рот бутерброд с сыром и колбасой. — Нахрена мне знать про твоего человека?
С одной стороны, он прав. Это не его дело, это моё дело. Но я не могу просто так уйти отсюда.
— Послушай, Дуб, — сказал я, подойдя ближе. — Ты не очень вежливый человек. Может, мне забрать тебя с собой в участок, чтобы там уже поговорить с тобой по душам? Я уверен, что там ты будешь гораздо разговорчивее.
Дуб и его люди усмехнулись. Дуб прожевал бутерброд.
— Ну, давай, попробуй. Только я уверен, что ты тогда отсюда вообще не выйдешь.
Мда, не самое хорошее начало для продуктивного разговора. Я подошел ближе к столу, похлопал одного по из его людей по плечу, потом по щеке.
— Ну-ка, дай папе место, малыш. А тебе, Дуб, я предлагаю небольшое состязание. На руках. Рукоборье. Знаешь такое?
Дуб посмотрел на щекастого, который был тут самым умным и сообразительным. Тот кивнул.
— Есть такая спортивная игра. Надо прижать руку соперника к столу.