– Очень, хорошо! Хм, точнее очень плохо, выходите из машины, поедем в отделение, – чуть ли не потирая руки, с каждой секундой веселел полицейский.
– Простите, как вас по имени отчеству? – спросила я.
– Василий Петрович, я. Выходите!
Пришлось выйти.
– Василий Петрович, понимаете, у меня самолет через пару часов, мне никак нельзя в отделение. Может, уладим это недоразумение по-хорошему? – спросила я, доставая из кошелька пару купюр.
Майор напрягся и как-то странно посмотрел на меня. Я наивно полагала, что он не хочет, что бы видели, как он берет взятку, поэтому попыталась всунуть ему купюры прямо в руку.
– Да, как вы смеете?! Я при исполнении! Вы в курсе, я могу посадить вас за взятку должностному лицу! – Петренко начал кричать, забрызгивая меня слюной, - повернитесь и заложите руки за спину. И скажите, что ваша подруга выходила из машины тоже. Обе поедите в отделение. Я все записал на камеру!
Я если честно была в шоке! Честный ППС-ник в наше время – это и так большая редкость, но прочему именно сейчас, когда нам уже пора было, минут двадцать, как быть дома.
– Майор, я Виноградова Вероника Андреевна, надеюсь, вам фамилия нашего мэра о чем-то говорит? Давайте договоримся так – вы сопроводите меня до дома, а я покажу вам документы, как только приедем. А я расскажу своему отцу, Андрею Виноградову, какие у нас замечательные люди работают в полиции. – Ну, не хотелось мне в отделение, и меня начинала злить вся эта ситуация. Ксюша же, выйдя из машины, что-то быстро печатала в телефоне, нашла время!
– Ага, а я правнук Английской королевы, в машину девушки, бегом!
Этот толстый, неопрятный мужик подхватил меня под локоть и потащил к машине. Ксюша шла рядом молча. Коза, припомню ей это! Я отпиралась, кричала, что он не имеет право, и он останется без работы. И не только он, а и вся его родня, чуть ли не до пятого колена. Еще я переживала за машинку, естественно крича, что он заплатит, если ее украдут! Нас все же затащили в машину и повезли в участок. Мда-а-а, плохо, когда тебя не знают в лицо, надо было с папой почаще в телевизоре мелькать.
– Ты, чего молчишь, я тут распинаюсь, хоть бы слово, проронила, предательница! – прокричала я на сестру.
Та лишь приложила палец к губам. Очень хорошо. Уроды! Я им устрою!
Когда мы приехали в участок, нас запихнули в обезьянник, якобы до выяснения личностей. У меня отобрали телефон, между прочим, только пару дней, как купленный! Интересно, а почему у Ксюши не забрали, а где он, кстати?! Только, что же был у нее… Пока я орала и кричала, Ксюша сидела спокойно на скамейке, рядом с каким-то бомжем.
Спустя полчаса у меня сел голос, я перестала обращать внимание на вонь, исходящую от бомжа и крики типа «какая телочка, я б ее…» со стороны молодых лейтенантов. Просто сидела и проклинала все на свете. И тут (аллилуйя!), как в крутом кино – открылась дверь, и вошел Матвей в джинсах и белой майке. Оружия ему не хватало – был бы Крепкий орешек, только волосатый и майка чистая.
– Матвей, миленький, выпусти нас! – подбежав к решетке, стала ныть я.
Он лишь взглянул на меня и направился вглубь коридора.
– Стой, Матвей! – крикнула я.
– Сядь и не ори, сейчас он придет. – Тихо произнесла Ксюша, в первый раз за все время.
– Как он тут оказался?
– Я ему написала, когда нас задержали и привезли сюда. Сообщила где мы.
– А как? - тупо произнесла я.
– Молча. Я же не орала как потерпевшая, у меня телефон не отбирали.
Прошло еще пару минут, хотя мне кажется, что час и нас, наконец, выпустили. Майор, который нас посадил, извинялся и говорил, что не признал, просил ничего не говорить отцу. Я хотела гневно прокричать, что не видать ему работы, но рука Матвея вовремя прикрыла мой рот.
Мы вышли на улицу, сели в машину, и поехали на дачу. Всю дорогу мы молчали. Было видно, что Матвей зол на меня, очень зол! Я сидела как мышка, приехав на дачу, мы собрали вещи, поехали на машине крестного в аэропорт.
Все прошло хорошо – мы успели на самолет, попрощавшись с крестными (тетя Наташа, как всегда плакала), побежали в другой конец коридора, когда объявили посадки на Италию и Мюнхен. Слава богу, крестные ничего не заподозрили.
И лишь в самолете, когда мы уже взлетали, я прошептала Матвею, сидящему рядом «прости!». Он лишь, как всегда, пожал плечами и, закрыв глаза, постарался уснуть, как и я всегда делала во время полета.
***
– Давай свою сумку, ты мне честно скажи, ты в нее весь свой гардероб напихала? – спросил Матвей у меня, когда мы, наконец, прилетели в Кёльн и вышли из здания аэропорта.