В начале мая Моэм отправился в Нью-Йорк, чтобы продолжить работу в Публичной библиотеке над антологией английской и американской литературы. Одновременно писатель был занят поисками подходящего курорта, где Хэкстон мог бы предаться своей страсти — парусному спорту — и где они могли бы вдвоем играть по вечерам в бридж. К этому времени Хэкстон подыскал себе работу в Отделе стратегических исследований и потому длительное время проводил в Вашингтоне. Моэм же нашел для себя идеальное место на острове Мартас-Винъярд. В тот первый для него летний отдых он снял одну комнату в отеле «Колониал-инн» в Эдгартауне. Однако в последующие годы администрация отеля настаивала на том, чтобы он занимал двухкомнатный номер по цене однокомнатного. Он и здесь продолжал придерживаться заведенного для себя распорядка: завтрак, чтение газет в постели, работа до полудня и отдых в течение остального дня. Переправившись на пароме на пляж острова Чаппакуддик, он купался и загорал до захода солнца. Возвратившись в отель, он до ужина играл в бридж в клубе яхтсменов Эдгартауна и иногда ходил в кино.
После нескольких недель отдыха он почувствовал, как силы возвращаются к нему. В течение лета он завершил антологию. Пятого сентября, за три дня до отъезда из Эдгартауна, он посетил премьеру фильма «Луна и грош», хотя всегда отклонял приглашения присутствовать на премьерах фильмов, сделанных по его произведениям. Начиная с 1921 года, восемь компаний приобретали право на экранизацию этого романа, но ни одна из них так и не смогла перенести на экран ведущееся от первого лица повествование. Причиной тому являлись не только проблемы технического характера, но и не скрываемое рассказчиком восхищение «аморальной и пагубной», с общественной точки зрения, личностью Гогена.
Поставленный Альбертом Левином фильм по этому роману, главную роль в котором исполнял Джордж Сандерс, так понравился Моэму, что он не только появился на премьере, но и обратился к присутствующим с выступлением. Американская лига нравственности не разделяла восторга критиков в отношении картины, полагая, что она не способствует поддержанию моральных устоев, и потребовала, чтобы в начале и в конце фильма на экране появлялось предупреждение: «Мы не стремимся создать у зрителя впечатление, что главный герой — это достойная восхищения личность, поскольку он таковой не является». Моэм, по словам Левина, резко выступил против включения в титры этой оговорки, и некоторое время спустя она была снята.
Ближе к осени 1942 года Моэм оставил спокойный Эдгартаун и направился в Нью-Йорк. Он провел в нем два месяца, присутствуя на многочисленных митингах, приемах, на которых ему приходилось выступать с речами. Это был последний период его активного участия в пропагандистской работе. Он продолжал иногда писать статьи, но, освободившись от бремени обязательного посещения официальных мероприятий, снова обрел свободу, которой ему так недоставало за последние три года. Когда в ноябре Моэм вернулся в Южную Каролину, он приступил к работе над романом, который, как он объявил, «подведет итог моей творческой деятельности».
Хэкстон все еще находился в Вашингтоне, его не было с Моэмом в «Паркерс Ферри». В те зимние месяцы Моэм пришел к выводу, что их отношения сильно изменились. Охлаждение чувств за последние десять лет и растущее недовольство писателя постоянным пьянством Хэкстона привели к тому, что Моэм стал подумывать о том, чтобы расстаться со своим другом, обеспечив его будущее. Но он никак не мог сделать этого последнего мучительного шага, и оба продолжали довольно дружелюбно уживаться на вилле «Мореск». Хотя Хэкстон выполнял нужную работу секретаря, каждый из них по сути жил теперь своей жизнью. Кроме того, после начала войны они довольно долго находились вдали друг от друга, и Моэм убедился, что может обходиться без секретарской помощи Хэкстона. К тому же он планировал просить Алана Серла перебраться к нему жить после войны.
Когда в январе 1943 года Хэкстон снова уволился со службы, Моэм вздохнул с облегчением: теперь ему не надо было беспокоиться за своего друга ни в финансовом, ни в другом отношении. Моэм дал указание Элансону прибавить к тремстам долларам в месяц, которые Хэкстон получал как бывший сотрудник Управления стратегических служб, еще 2500 долларов в год.
После ухода Хэкстона с работы из УСС Нельсон Даблдей предложил ему место управляющего в овощном магазине. Имея сорок семь человек под своим началом, Хэкстон наконец смог проявить свои качества руководителя, чего он был лишен, находясь на посту секретаря-компаньона известного писателя. Теперь он каждое утро в половине седьмого в приподнятом настроении отправлялся на работу и оставался там до восьми вечера.