Их отношения продолжались двадцать девять лет, дольше, чем многие браки. Разве немало браков переживают кризис перехода от страсти к привязанности или подвергаются испытанию, поскольку жизнь двух близких друзей оказывается так тесно переплетена? Союз Моэма и Хэкстона был далеко не идеален, но он был во многом лучше других: ему сопутствовали периоды совместно пережитых успехов, радость приключений, а также ревность, размолвки и конфликты. Да, он был нетрадиционен, но в основе его лежала любовь, порожденная совместно пережитым и опирающаяся на чувство верности и преданности, которое объединяло их и побудило Моэма сразу же прийти на помощь, когда случилась беда.
В течение нескольких месяцев после смерти Хэкстона Моэм был совершенно подавлен. Порой не раз в течение дня мысли об ушедшем друге овладевали им, заставляя его испытывать непереносимую боль. Горечь и одиночество были столь сильны, что ему невольно приходили мысли о самоубийстве. Лишь сознание необходимости завершить задуманное останавливало его.
В течение этого мучительного периода утешение принесло лишь присутствие рядом племянника Робина. Новый год они встретили вместе с семьей Даблдеев.
Несмотря на подавленное состояние, писатель, как и раньше, строго придерживался выработанного годами режима работы. Он приступает к роману об Италии периода Возрождения, материал для которого собрал знакомясь с литературой предыдущим летом. В конце апреля он по делам отправляется в Нью-Йорк.
Через несколько дней после приезда ему позвонил его друг, продюсер Джордж Цукор, который сделал Моэму неожиданное предложение. К этому времени компания «Твентиес сенчури фокс» поручила сценаристу — ветерану Голливуда Ламару Тротти написать сценарий по роману «Острие бритвы». Цукору, который как и многие другие, с удовольствием прочел роман, сценарий Тротти не понравился. Поэтому он предложил писателю самому создать сценарий. Правда, компания опасалась, что Моэм запросит слишком высокий гонорар, но тот согласился с предложением и заявил, что напишет сценарий бесплатно. Он ухватился за это предложение, потому что посчитал важным перенести на экран неискаженным содержание своего романа. Кроме того, предложенная работа отличалась от той, к которой он привык, и позволяла отойти от жизни, в которой так много напоминало о Хэкстоне.
В начале июля Моэм отправился в Калифорнию, где остановился в доме у Цукора в районе Голливуда. В предоставленном ему удобном кабинете он работал по утрам, а вечерами иногда отправлялся с актрисой Этель Барримор в кино. Очень часто вечера проходили в посещении обедов, на которых он, как обычно, скучал в обществе кинозвезд. Исключение составляла лишь родственная ему душа, Грета Гарбо.
Когда Моэм согласился отправиться в Голливуд, он думал, что его помощь будет состоять лишь из советов и внесения некоторых изменений в сценарий. По прибытии он обнаружил, что ему придется писать сценарий от начала до конца. Поэтому он приступил к работе, стремясь сохранить философские элементы романа. При описании атмосферы Парижа он советовался с Андре Давидом; кроме того, он всячески стремился точно передать нюансы индийского мистицизма. Вместе с Цукором он несколько раз встречался с Ишервудом и Свами Прабхаванандой, стремясь узнать у гуру, какие именно советы изображенный в романе праведник мог давать Ларри. По просьбе Моэма Свами подробно изложил в письменной форме содержание этих советов.
Из-под пера Моэма вышла работа, которая, по словам Цукора, представляла «сценарий, с первой же строки предупреждавший аудиторию: „Вы увидите картину, которая потребует от вас максимального умственного напряжения“». Содержание сценария сводилось к следующему: к дому подъезжает такси, из него выходит человек, входит в дом и сразу же начинает беседу с находящимся в доме другим человеком, которой нет конца. Первоначальный сценарий, созданный Тротти, был рассчитан на то, чтобы развлечь публику. Он включал танцы, показ посещения клубов и другие развлекательные сцены. Зрителю предлагалось лишь смотреть на экран, не утруждая себя пониманием того, о чем говорят герои. В сценарии Моэма философские вопросы оттеснили всякого рода малозначащие диалоги.